Свежий Номер

№ 5 (55), 2009

Наталья Борисовна Иванова — одна из ведущих фигур современного литературного процесса. Доктор филологических наук. Критик, литературовед. Автор более 500 работ по современной и классической русской литературе.
Она окончила русское отделение филфака МГУ. Статьи опубликованы в крупнейших российских «толстых» журналах, а также за рубежом; переведены на многие языки мира. Работала в издательстве «Современник», в журнале «Дружба народов», в настоящее время — первый заместитель главного редактора журнала «Знамя».
Сегодня она отвечает на вопросы нашего специального корреспондента поэта из Красноярска Антона Нечаева.

— Наталья Борисовна, вопрос о журнале «Знамя»: насколько журнал сейчас действительно «знамя» отечественной словесности? Мы все помним авторов, открытых именно вашим журналом — Маканин (в основном), Шишкин, Борис Рыжий… Что журнал предлагает сейчас, кого он открывает читателю?

— Да, «Знамя» — это знамя литературы (недаром наш сервер — «znamlit»). В литературной политике журнала мы стремимся к тому, чтобы (условно) Фазиль Искандер или Владимир Маканин, или Сергей Гандлевский печатались в одном номере с мало известным, а то и совсем новым, еще не известным читателю прозаиком или поэтом. Тогда в журнале появляются движение, неожиданности, оживление и прочие приятные вещи. Установка только на имена себя не оправдывает — имена имеют тенденцию к повторению пройденного. К усталости. Даже от осознания собственной «звездности». Так появляются в «Знамени» новые «знаменосцы» — кстати, абсолютно вне зависимости от места обитания: Шишкин живет в Швейцарии, Борис Рыжий жил в Екатеринбурге. Следом за Борисом Рыжим в журнал пришла целая плеяда поэтов из Екатеринбурга: Елена Изварина, Олег Дозморов и др. Но «планка» у журнала высокая, перепрыгнуть удается далеко не всем. Назову совсем молодого Игоря Савельева (прозаик, Уфа); критика Артема Скворцова (Казань), прозаика Евгения Касимова (Екатеринбург). Способствует появлению «новеньких» у нас и новая журнальная рубрика «Карт-бланш»: каждый из «знаменских» известных авторов может здесь, отрекомендовав, разместить своего протеже. Так Владимир Маканин в № 6 рекомендовал Анну Лавриненко (Ярославль), а Сергей Гандлевский в одном из номеров дает «карт-бланш» поэту из Нью-Йорка Александру Стесину.

— Вопрос, возможно, скользкий, не хотите — не отвечайте: если не секрет: кто ведет политику журнала «Знамя»? По моему опыту (достаточно скромному — я несколько лет работал в журнале «День и Ночь») главный редактор решает далеко не все. Кто проводит отбор рукописей у вас, чье мнение более весомо, за кем окончательное решение? Уверен, молодым авторам это будет интересно.

— Политику редакционную ведет главная редакция. Журнал работает коллегиально — иначе, кроме всего прочего, пейзаж был бы скучнее и предсказуемее. Отбор рукописей происходит, конечно же, в отделах; потом прозу читает и главная редакция. А результат складывается из вектора «воль», хотя окончательное решение все-таки остается за главной редакцией. Молодым авторам следует знать, что их путь (и мытарства) обязательно начинаются в отделе.
И потом — нас не так много, и мы предпочитаем советоваться и советовать, а не командовать. Бывают и споры, и жаркие при том; бывает, что мои коллеги и я сама меняем свое отношение к тексту — под напором доказательств. Бывает, что отдел «против», а главная редакция оказывается более продвинутой, и настаивает на публикации.
То есть понятно, что бывает по-всякому.

— Вопрос, возможно в параллель первому: как велико влияние журнала «Знамя» в российском литературном мире? Грубо говоря — в решении о присуждении каких-либо премий слово вашей редакции значительно?

— Влияние «Знамени» в российском литературном мире велико, но не так устойчиво, как хотелось бы. Сейчас главное для иного автора — не то, что раньше называлось «пройти через журнал» (в обязательном порядке; только так писатель и обретал, и подтверждал свой профессиональный статус). Сейчас — книга важна. Очень.
Но в решениях о присуждении премий (каких? каждая — отдельно) «Знамя» может участвовать только тем (или теми) голосом (-ами), которые попали в состав жюри.
А пусть себе думают, что лобби «Знамени» решает все!..
И, правда — многие авторы «Знамени» получают премии: и Шишкин, и Кабаков. А ждали-то!
Есть и наши «знаменские» премии, но они маленькие.

— Каковы ваши личные планы: вы занимались Достоевским, Трифоновым… Чем вы занимаетесь сейчас? Кто из современных авторов вам интересен? Есть ли кто-либо в современной прозе уровня автора «Другой жизни», «Старика»? И немножко шальной вопрос — кто из русских писателей может получить Нобелевскую премию? И кто действительно ее получит?

— Мои личные планы: после двух книг о Борисе Пастернаке («Борис Пастернак. Участь и предназначение» СПб., 2000 и «Пастернак и другие» — М., 2003) я сделала 4-х серийный фильм о нем (прошел по «Культуре»). Не так давно вышла еще одна монография — «Борис Пастернак: времена жизни». А еще пишу о Варламе Шаламове; задуманы работы, связанные с Юрием Домбровским. Это все — «по краям» заметок о современной русской литературе (и культуре), которые — все-таки главное.
Кто сравним с очень высоким уровнем письма и мысли Юрия Трифонова, недооцененного при жизни и мало интересующего публику сейчас? Сейчас мои надежды связаны с совсем другими, другого стиля, писателями. Со стилевым «сдвигом». Бытописание (кап. реализм с его нуаром и проч.) не люблю. Чистописание — тоже. Не тщательность, но страсть! Напора, страсти, «драйва»…
«Нобелевку» может получить Фазиль Искандер. И это будет правильный выбор.

— Еще вопрос о выборе авторов: какое место занимают провинциалы в журнале «Знамя»? У вас есть несколько своих человек из провинции — может ли кто-то со стороны попасть в число «избранных»? Из красноярцев, как мне помнится, последним, кто у вас печатался, был Эдуард Русаков где-то в девяностые годы (правда, и Солнцев печатался, кажется)? И вообще — как бы вы сравнили (оценили) уровень литературы в столице и вне ее?

— Никакой специальной «квоты» для авторов из провинции у нас нет. А авторы — есть, и мы им очень рады. Денис Новиков из Петрозаводска, Денис Гуцко — из Ростова-на-Дону (еще не лауреат премии «Букер», — первая его публикация была у нас). Роман Сенчин (был) из Минусинска, Наталья Рубанова (была) — из Рязани.
Есть в журнале и конкурсная рубрика — «Нестоличная Россия». Назову хотя бы Марину Воронину из-под Нижнего Новгорода.
Чтобы попасть в «Знамя», надо предпринять всего лишь две вещи: 1) написать талантливый текст; 2) отправить его нам.

— Кто из мировых авторов лично вам интересен? Что вы читаете не по долгу службы, а для себя? Литература какой страны (языка) на ваш взгляд наиболее интересна? И — кого из авторов вы бы сейчас (почти спонтанно) прорекламировали (в том числе русскоязычных)?

— Я не разделяю службу и жизнь. И по долгу службы, и для себя читаю (и кое-что там просматриваю) многие журналы, включая «Иностранную литературу» и «Искусство кино», и несколько Интернет-сайтов. Люблю мемуары, дневники, переписку — последние из самых сильных впечатлений здесь «Дневник» Александра Шмемана и книга воспоминаний о Георгии Товстоногове.
Очень люблю книги, написанные художниками, особенно театральными — Эдуардом Кочергиным, Сергеем Бархиным, Давидом Боровским.

— Фонд имени Виктора Петровича Астафьева проводит опрос — кто лучший писатель Сибири (понимаю всю тщету и условность подобного предприятия, но тем не менее)? Назвать можно кого угодно: люди называют себя, упоминался Маркес, Кутзее (якобы они сибиряки «по духу»). Кого назвали бы вы (сколько угодно фамилий, живых и не очень)?

— Лучший писатель Сибири — Виктор Петрович Астафьев.
Еще очень, очень люблю Василия Шукшина — но он ведь алтайский! А еще — Евгений Попов, но он — сибиряк «бывший».