Вспоминаем о будущем?

От автора: "Давайте проведем этот уик-энд с книгой "Сочи и сочинцы" (Воспоминания о будущем). А значит — с ее автором Вячеславом Александровичем Воронковым, самым знаменитым сочинским мэром, Почетным гражданином города. В эти дни ему исполняется 80 лет…"

Давно уже отшумел день Города, оставив (возможно) чувство глубокого удовлетворения у одних и (наверняка) чувство столь же глубокого недоумения – у других. Ну да и ладно бы, как говорится, проехали…
Но долго еще то тут, то там взгляд натыкался на афиши, к тому самому Дню расклеенные: "Сочи — город будущего". И опять роились вопросы. Это в каком же смысле? В будущем города России станут такими, как Сочи сегодня? Как-то не очень греет душу такая перспектива. Или: Сочи весь в будущем, а сегодняшний его день надо перетерпеть, как болезнь? Что-то слишком уж мрачно, хотя смысла не лишено.
Звонкие фразы коварны: начнешь эдак задумываться — такие нюансы и оттенки вылезут, что авторам и не снилось.
А вот представьте себе картинку почти 70-летней давности. На горе Батарейка пацан пасет козу Катьку. Козу привязал, сам лежит на пузе, Жюль Верна почитывает, на гору поглядывает, и губы у него черные от ажины. А внизу, как на ладони, — город.
Это город его будущего, его судьбы; его самая большая в жизни любовь. Как звали пацана? Славкой, наверное.
Ничего в этой картине не придумано, примерно так все и написано в недавно вышедшей книге Вячеслава Александровича Воронкова "Сочи и сочинцы" (Воспоминания о будущем)".
2 июля ему исполняется 80 лет, и вот он смотрит все с той же Батарейки, и самое время спросить его:
— А что, Вячеслав Александрович, такой ли город будущего виделся мальчишке с козой?
Спросим? А он уже и ответил – в книге:
"Любовь к городу, восхищение им я сохранил на всю жизнь, и мне очень, очень больно видеть, что с ним произошло за последние годы и что происходит с ним сегодня!"
Для тех, кто не помнит или по молодости не знает: В. А. Воронков был руководителем горисполкома Сочи в 1955-77 годах. Для города-курорта это были годы интенсивного строительства, целенаправленного развития и расцвета.
Пожилые сочинцы с гордостью и грустью вспоминают прошлые времена. Мол, вот как мы работали, и жили-то как хорошо, и порядок кругом был…
Хочется добавить: и сахар был слаще.
Тоска по жизни, которой никогда уже не будет, потому, что время для нее миновало, — страшная вещь. Затягивающая. И не обязывающая ни к чему. Сидим, грустим, вспоминаем — вот и все.
Тогда уж давайте вспомним очереди несчастных "дикарей" за столовским обедом, в котором каждая проверка обнаруживала "недовложение продуктов". Вспомним, сколько административной дури было в бесконечных починах – то объявляющих Сочи "городом некурящих", то призывающих превратить его в "образцовый социалистический курорт". Давайте вспомним в конце концов, где в итоге своей кипучей деятельности оказался сам В.А. Воронков — в тюрьме, черт возьми! А вы говорите, сахар был слаще.
Нет, не распологает к тихой, умиротворенной и умиротворяющей грусти книга В.А. Воронкова. Иногда с ней хочется спорить. А иногда — чуть ли не кидаться на нынешних "отцов города": "Да что же вы творите-то?! Да вы почитайте, как надо вести дело, послушайте знающего человека!"
А вообще словосочетание "тихая грусть" применительно ко всему, что касается В.А. Воронкова, звучит просто нелепо. А самому ему, пожалуй, более всего подходит определение "неукротимый".
Многие думали, что после заключения он в Сочи не вернется. Или вернется ненадолго – и уедет подальше и навсегда. Плохо же они его знали!
Он вернулся, и вроде бы тихо жил себе на Батарейке, в отцовском еще доме — пенсионер, как пенсионер. Но почему – то дом его постепенно становился все более заметным центром притяжения для многих и многих людей.
Все участники политических баталий последних лет пытались склонить его каждый на свою сторону. Он, бывало, и склонялся отчасти, обольщался и обнадеживался, но, в общем-то всегда был на одной стороне-сочинцев и Сочи. Оселок, на котором он проверял людей, у него один: "Ты — патриот Сочи? Не на словах, а в деле — патриот?" По делам и судит.
Нет, те далекие годы не были безоблачными. Но если судить по делам – да, они поистине были годами расцвета города-курорта.
Вспомним хотя бы, что тогда в Сочи пришел природный газ. Цитата из книги:
"Как радостно было видеть, что гасли одна за одной топки в многочисленных крохотных котельных (их функционировало много сотен). Многочисленные трубы переставали дымить, очищался воздух, улучшалась городская экология. Реально улучшалась жизнь сочинцев, получивших газ на кухнях и тепло с горячей водой в сотнях тысяч квартир, становились привлекательнее условия для отдыхающих. Ушли в прошлое керосинки, дровяные колонки… Всем нам было приятны отличные плоды созидательного труда".
Кто из последующих градоначальников может по справедливости поставить себе в заслугу дела такого масштаба и значения? Ответ короткий: никто.
А мы пристаем к отдыхающим с вопросом: "Не правда ли наш город меняется к лучшему?".
Вежливые гости отвечают: "Ну да, э-э, вроде бы чище стало, и вот еще: плитка на тротуарах, и дома строят красивые…".
И все довольны?
Что до плитки, то ее стали класть как раз при Воронкове. Только делали ее тогда в Сочи. И разноцветную. И цвет она не теряла десятилетиями.
А красивые дома… Читайте книгу В.А. Воронкова и вы поймете: строительство города – это строительство по генеральному плану, продуманное и планомерное, иначе это не градостроительство, а "втыкание" на относительно свободные пятачки "элитных" домов, неизвестно для какой элиты (с потерей зеленых насаждений), и сооружение пластмассово-ларечных лабиринтов.
На презентации книги раздавались голоса: "Вот какой мэр нужен Сочи!". Да что толку гадать, что было бы, если бы …80 лет — это 80 лет, и здоровье — скажем так, не железное здоровье. Нет мэром Сочи Вячеславу Александровичу уже не быть (хотя, если бы дошло до голосования, с ним, думается, мало кто мог бы потягаться). Ну да ведь это не единственный способ послужить Сочи.
Книга — тоже служение.
Наверное, нелегко далась ему книга. Вспомнить все — как заново пережить все прекрасное и трудное, и горькое…
Он не очень много пишет о себе – пожалуй, даже мало. Но иногда прорывается:
"Как жаль было сносить деревянное кафе "Рыбная кулинария" (где сегодня гостиница "Москва"), так уютно располагавшееся в бамбуковой рощице н напоминавшее мне о первой любви…
Я не смог смотреть на его снос — ушел. Хотя этот снос делался по моему распоряжению: позвала труба времени, я должен был это делать".
Книга получилась деловитой — как пособие для градостроителей и градоправителей. "Проект, исполнение, предложения по корректировке плана" — таков подзаголовок у главы о генеральном плане города-курорта. Никаких маниловских мечтаний — все по делу.
Книга получилась горестной. Цитаты:
"Что мы делаем, люди? Нашим детям и внукам здесь жить, неужели мы живем интересом только сегодняшнего дня?"
"Приходится констатировать, что отсутствуют какие-либо организующие программы развития комплекса города-курорта, генеральный план. Да и вообще какие-либо планировки в полном забвении. Все, что выгодно — на продажу, а после меня хоть потоп".
"Но мы и в тяжелом сне не могли предвидеть то, что станет с нашей мечтой о Торговой галерее сегодня…"
И все-таки главное, чем дышит книга, это любовь к Сочи и — надежда. Несмотря ни на что — надежда. И тут не надо никаких цитат — надеждой дышит каждая страница. Не зря же и подзаголовок у книги — "Воспоминания о будущем". Так что вовсе не стариковская тоска по минувшим временам водила рукой автора, а неистовая, неистребимая надежда — такая же неукротимая, как он сам.
Бог весть, на чем она произрастает. Может быть, на вере в сочинцев.