Главная страница
Главный редактор
Редакция
Редколлегия
Попечительский совет
Контакты
События
Свежий номер
Книжная серия
Спонсоры
Авторы
Архив
Отклики
Гостевая книга
Торговая точка
Лауреаты журнала
Подписка и распространение




Яндекс.Метрика

 
Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»
подписаться

Отклики




Журнал «Знамя», № 5, 2009 г.

Журнал "Знамя", № 5, 2009 г.



Возможно все

Дети Ра: международный литературно-художественный журнал. — 2007. — № 11—12 (37—38); 2008. — №№ 3 (41), 4 (42), 5 (43).

"Дети Ра" — журнал не новый, его история начинается с 2004 года, недавно вышел сорок пятый номер. И поэтому уже можно говорить об определенных устоявшихся традициях, авторах и направлениях этого издания.

Главный редактор журнала — Евгений Степанов, литератор, издатель, культуролог, член Союза писателей Москвы. В редколлегию входят известный поэт, основатель Академии Зауми Сергей Бирюков; поэт-авангардист, автор теории метакода Константин Кедров; филолог, куратор фестивалей свободного стиха Юрий Орлицкий; поэты Андрей Тавров, Алексей Александров, Арсен Мирзаев и др.

Одной из традиций журнала стало открывать каждый номер подборкой стихов одного из регионов России. Вышли номера, посвященные поэзии Саратова, Тамбова, Самары, Новосибирска, Иркутска, Санкт-Петербурга, Москвы, Удмуртии. Это не столько география, сколько, может быть, Нечто, похожее на яркие цветные стеклышки, складывающиеся в мозаику. "На карте генеральной" — именно так называется региональная рубрика журнала. Такое пристальное внимание именно к провинциальной литературе дает возможность читателю в какой-то мере составить представление о литературной жизни России.

Вот, например, поэтическая группа "Дикороссы", организованная пермским поэтом, членом редколлегии журнала Юрием Беликовым (№ 2, 2008), в которую входят поэты со всей страны. Так что "дикороссость" — понятие уже не географическое, а, пожалуй, стилистическое. Что конкретно объединяет этих поэтов, они, вероятно, и сами внятно объяснить не смогут. Главный редактор "Детей Ра" Евгений Степанов в редакторской колонке приводит слова Ю. Беликова, что принадлежность к дикороссам определяет некая туманная и расплывчатая "чересполосица поэтического бытия", из этого следует вывод, что "Кушнер и Кублановский — не дикороссы, а Влодов и Мориц — дикороссы". На что Степанов, видимо, отчаявшись уловить в таком определении глубинный смысл, машет рукой: "Мне все равно, "дикоросс" поэт или не "дикоросс". Лишь бы стихи были хорошие". Но когда начинаешь читать подборку поэтов-дикороссов, опубликованную во втором номере 2008 года, то все же находишь нечто, позволяющее объединить их в группу. Во-первых, осознание себя как автора и персонажа, находящегося в определенной мере на обочине жизни, и в то же время воспринимающего эту поэтическую и жизненную обочину определенным центром, из которого возможно не просто говорить, а провозглашать и проповедовать. С одной стороны "я — рабсила. Ты — белая кость. / Ты жируешь. Я вою" (Андрей Власов); "Чем живу, за что держусь? / А кому какое дело, / Коль во мне клубится жуть / Безнадеги, беспредела" (Александр Казанцев); а с другой — "В мозгу — высокая трагедия. / Иконописные зеницы. / Из рукавов взлетают лебеди, / По воскресениям — жар-птицы" (Анна Павловская); "Но порою звезда прозрения / Над моею горит норой" (Александр Казанцев). Во-вторых, стихи для дикороссов — это то, что выстрадано, вынуто со дна души, самое сокровенное и больное, часто изломанное и надрывное и уже именно поэтому имеющее право на существование:

Ты не гож в конкурсанты. Ты жизнью за все заплатил
и в кромешном отчаянье выстрадал СОБСТВЕННЫЙ голос.

(Андрей Власов)

Наверное, такая поэзия нужна еще и для того, чтобы выкрикнуть и облегчить свою душу, попытаться доказать себе и другим, что ты существуешь не только как человек, но и как автор. И читателей таких стихов тоже будет довольно много — приятно увидеть подтверждение собственным мыслям и чувствам.

Но "карта генеральная" в журнале — это уже не только Россия, но и русские литературные диаспоры за рубежом: Киев, Днепропетровск, Харьков, Хельсинки, Берлин, Нью-Йорк, Азербайджан, Болгария, Ирландия. А в третьем номере за 2008 год появился особый регион, которого пока нет ни на одной географической карте, — Волошинский фестиваль. Вот он действительно показался неким неизвестным островом, поднявшимся посреди моря на короткое время, а потом в нем же и растворившимся, как горка соли в тарелке.

А пчелы… Пчелам не построить сот,
покуда юный мрамор не взойдет
в заброшенной людьми каменоломне.
Так что ты там шептала обо мне?
Скажи — сейчас, когда о той войне,
Пожалуй, только я один и помню.

(Андрей Ширяев)

Международный литературный фестиваль имени М. Волошина проходит в крымском Коктебеле уже пятый раз. Стихи дипломантов и лауреатов фестиваля, опубликованные в третьем номере, создают еще одну легенду Коктебеля, в которую оказываются вписаны не только Волошин, но и вся Киммерия с ее полынью, сухостью и твердостью побережья. Пожалуй, эти ежегодные коктебельские встречи чем-то сродни сообществу бардов 60-х, со своим особым словарем, определенным поведенческим и речевым стереотипом. Некое поэтическое братство, возникающее на время проведения фестиваля. Волошинский фестиваль становится брендом, определенным крымским символом. Возможно, прав А. Коровин, говоря о том, что фестиваль — попытка спасти литературный Коктебель от забвения. Но поэты разъезжаются, а Коктебель остается, остается и таким тоже:

флюгер трещал серебристы стебли полыни
пыль остановки жара шелуха под лавкой
если и что оставил я на украине
не мотылька наколотого булавкой

не заграница и речи нет об отчизне
но самолет песок море и покрывало
ветер и свет и привкус соленый жизни
ветер и свет и разве этого мало

(Герман Власов)

В четвертом номере за 2008 год журнал представляет переводы современных поэтов из Швеции. Но Швеция на "карте генеральной" оказалась несколько однобокой. Не секрет, что каждый переводчик интерпретирует переводимый текст в соответствии со своими представлениями о поэзии, переводе, поэте. Поэтому читатель и получил современную шведскую поэзию в представлении Анатолия Кудрявицкого — из десяти поэтов восемь даны в его переводах. В основном это признанные мэтры, почти классики, лауреаты всяческих премий, в том числе Нобелевской, имени Сельмы Лагерлеф, имени Бельмана, имени Петрарки. Впрочем, возможно, это сознательная установка редколлегии — доверять переводы поэтов определенной страны конкретному переводчику, чтобы создать целостность восприятия. Соответственно, и современная поэзия Бельгии (№ 11—12, 2007) представлена в переводах Алексея Юдина, который, впрочем, для публикации отбирает уже не классиков, а достаточно молодых поэтов, преимущественно семидесятых годов рождения, пытающихся осознать себя в современных реалиях, например, как это делает Елле Меандр, поэт, музыковед, перформер:

я дал тебе кое-что
ля: свет
про ухо
лья: звук
про руку
льзя: солнце
про глаз
льми: колесо
про ногу
льмо: кувшин
про локоть

Предлагает журнал и весьма интересные переводы классической поэзии, в частности "Победные песни" Пиндара в переводе М. Амелина и лимерики Эдварда Лира в переводе Б. Архипцева (№ 2, 2008). Интересно и само расположение рядом классического древнегреческого стиха и столь же классического английского юмора. В этом же номере представлены эссе Кирилла Ковальджи "О поэтах молодых и немолодых, живущих и погибших", не критические, а скорее лирические и весьма добрые размышления и воспоминания об А. Парщикове и Т. Бек, А. Харитоновой и М. Хлебниковой и других современных поэтах.

Общественная и литературная позиция любого журнала формируется в первую очередь на основе выбора авторов публикуемых произведений. Нельзя сказать, чтобы у "Детей Ра" был ярко выраженный крен в какую-то конкретную идеологическую сторону, но все же определенные предпочтения в выборе авторов существуют.

Большое интервью Ю. Беликова с главным редактором журнала "Москва" Леонидом Бородиным (№ 2, 2008) "Мешает ли родимое пятно" — не столько о литературе, сколько о диссидентском прошлом Бородина, о политических репрессиях и его отношении к современной ситуации в России. По мнению Бородина, к Родине нельзя относиться критически, ее нужно любить независимо ни от чего, только за сам факт рождения в определенной стране, в данном случае в России: "...и когда пытаются на фактах доказать, что вот, мол, Россия такая неполноценная, а факт есть объект избирательной способности — не больше, я понимаю, что в основе этого лежит лжезаведомая тенденция. Любовь к матери… Она, может быть, вся бородавчатая, некрасивая. А для меня она — свет в окошке! Так же и Родина". Вот таким образом объективное отношение к действительности заменяется на ложно понимаемый патриотизм.

В третьем номере за 2008 год опубликовано весьма смешное интервью Ю. Беликова с Константином Кедровым "Радар рая". Ю. Беликов определяет К. Кедрова таким образом: "Кедров — отец метаметафоры, метакода и инсайдаута. Даже если не вдаваться сейчас в подробности, что это такое, а просто в заданной последовательности произнести названные слова, и то можно сразу же проникнуться уважением к человеку. В-третьих, он — номинант на Нобелевскую премию. В общем, гуру. Отменный и неотменимый". Короче, по всем признакам Константина Кедрова вполне можно отнести к группе "дикороссов", особенно если учесть "энергетические сгустки", которые присутствуют на фотографиях К. Кедрова, сделанных Ю. Беликовым. Когда читаешь интервью, создается впечатление, что К. Кедров предсказал все, что есть или будет в XXI веке, — Интернет или коллективный мозг. Еще одна интересная подробность — и Беликов, и Кедров словно соревнуются в том, кто из них известнее: оба постоянно стараются упомянуть о том, какое стихотворение он написал, что и где у него опубликовано, с какими выдающимися личностями он был знаком… "Ну раз за Кедрова — и "Гремми.ру", и современные святые, то все шансы — с нами: из номинантов — в претенденты, а если из претендентов — не в лауреаты, тогда Нобелевке можно сделать выворачивание: Константин Кедров вместит в себя и Льва Толстого, и Набокова, и Вознесенского, а они — каждый в своем времени — ощутят себя Константином Кедровым. Может, они сейчас с надеждой глядят на тебя: вдруг да вывернутся через Кедрова в обладатели Нобелевской премии?" — подводит итог разговора Ю. Беликов. Такая вот игра в классиков.

Как сказано в аннотации к журналу в "Журнальном зале", "слово "Ра" имеет много толкований. Это и древнее название Волги, и Бог Солнца, и русский авангард. Все эти значения в той или иной степени применительны к названию журнала. Он возник на берегах древней реки, поэты — всегда дети Солнца, и печатаются в "Детях Ра" авторы, исповедующие не только силлабо-тонические принципы, но также ориентированные на поиск в поэзии, ищущие свое самовитое, авангардное слово". Создается ощущение, что для редколлегии издание журнала — некое подобие кулинарной игры: взять и перемешать все, что есть под рукой, не совсем представляя себе, что из этого потом получится — крутой авангард окрошки или патриотические блины. Но тот факт, что существует журнал, на страницах которого можно увидеть рядом столь разные имена, как Геннадий Айги и Константин Кедров, Алина Витухновская и Алексей Александров, Евгения Риц и Владимир Аристов, говорит лишь о том, что в этом мире возможно все, в том числе и такой парадоксальный журнал, как "Дети Ра".

Галина Ермошина