Александр Балтин о четверостишиях Сергея Прохорова, увидевших свет на портале «Читальный зал»

Точную меру мира не исчислить, египетские жрецы, полагавшие понятие «мера» наиболее точным для описания сущности мира, не раскроют своих секретов; но… может быть, мера поэзии есть четверостишие?
Компактность, требующая сильной работы мысли и ювелирного владения поэтической техникой, которая не позволяет превышать рамки оной компактности?

То где-то солоно, то пресно,
То в драку тянет, то дружить.
И, вроде, жить не интересно,
А что же хочется так жить?

Грустная ирония Сергея Прохорова, создавшего (помимо всего прочего) гирлянды замечательных четверостиший, раскрывается нежным цветком элегичности.
Жить все равно хочется, даже на краю пропасти, зазубристом и страшном, даже узнав подлинность мира – с болезнями, разочарованиями, отчаянием, смалывающим сознание в муку.
…Кто и что испечет из оной?
Интересное отношение к жизни демонстрирует поэт, четко оценивая собственное, продолжающее благородно увеличиваться наследие:

А жизнь меня душою всей внимала
В начале и на самом вираже…
Стихов я про нее сложил немало,
Но лучшие написаны уже.

Пространная проза жизни весомо входит в действительность поэзии Прохорова, играя ироническими оттенками, включая метафизические механизмы:

Верим в это мы и в то, что
Все прекрасно, что ни есть…
Хорошо цвела картошка,
Значит, будет чего есть.

…И осень становится поэтическим персонажем, представленная нежным шепотом ветки:

Встал сегодня ровно в восемь
Бодреньким от сна.
– С добрым утром! – шепчет осень
Веткой у окна.

Несмотря на перья печали и даже мелькающие тени отчаяния, поэзия Прохорова – в данном случае пышно представленная четверостишиями – пронизана оптимистическими лучами, так, что верится – возраст условен, а за любыми катаклизмами открывается плещущая красками новая жизнь.

Александр БАЛТИН