Литературный журнал "Дети Ра"

…Одним стихотворением представленная Виктория Мамонова даёт им своеобразный портрет действительности, исполненный после того, как ощущения от оной пропущены через фильтры индивидуальности и дара:

Доступ к реальности из ситуации обедняет
полноту ее восприятия.
Ракурс — такое же тело, как китовый скелет на берегу,
ставший частью пейзажа и домом
для жуков, птиц, червей, черепашек и крабов,
ставший домом для неприметного пейзажа,
опрокинутого в светящуюся суету.

Мир мистической метафорики, раскрываемый стихом, допускает и изменения взгляда на мироздание, казалось бы, известное, но всегда – неизученное, полное новизны.
Гранёная краткость поэтических высказываний Михаила Кузьмина зиждется на философском осмыслении многих феноменов, в том числе основных: времени, человека:

Век
и человек
уже не рифмуются —
целый век

Верлибры Кузьмина вытягиваются сложными цепочками ассоциаций и своеобычно нанизываются на острый вектор основной мысли:

Ни с того ни с сего
выходит актер на сцену
и доказывает что дважды два
равно бесконечности
Ни с того ни с сего
появляется контролер
и проверяет
железнодорожные билеты
Ни с того ни с сего
кончается зубная паста
и начинают гнить мечты

…Мысли-миссии, заставляющие думать на усиленных оборотах.

В саду «Зинзивера», № 4, 2022, звучат разные песни…

Зеркальные лабиринты Константина Кедрова-Челищева отражают множество метафизических явлений, в том числе таковых, какие и не истолкуешь вовсе… Однако то, как соприкасаются вечность и бесконечность, интересно окрашивает картину бытия:

От вечности до вечности
Есть трасса бесконечности
Ныряю в бесконечность
И осязаю вечность

От каждого мгновения
Исходит вдохновение
И каждое мгновенье
Теряю вдохновенье

…Воспоминания, сулящие радужные огни, становятся притягательнее печалей, избыточность которых в мире слишком мешает жить; поэтому:

Всех печалей не перепечалить
Лучше потихонечку отчалить
В нежную страну воспоминаний
Пониманий и напоминаний

Я напомню вновь себе напомню
И воспоминанием заполню
Пустоту разлуки необъятной
Разумом и сердцем непонятной

Поэзия Сергея Попова – предельной концентрации, но разбавлять не следует, поскольку эффект, который подразумевал поэт, вкладывая, как порох, подобную концентрацию в заряды своих стихотворений, сильно действует на алхимические недра сердца читателя:

Берег отменно крут и почти скалист.
И точно щелочь зла водяная взвесь —
падающий развоплощает лист,
ржавый песок и огненный август весь.

Как тебя в глушь кромешную занесло?
Что за мотор до жизни такой домчал?
Страхи берут количеством, их число
и образует дряхлый пустой причал.

Ироническая лирика-метафизика Евгения Лесина разворачивает кольца и круги соответствующих ассоциаций:

Твой вид немного странен,
Такие пируэты.
Ты инопланетянин
С исчезнувшей планеты.

Везде зима звереет,
А кое-где тепло.
Семья любого греет,
Тебе не повезло.

Мистические волны мерцают во внешне простом стихе, играющем, серьёзном. Да, возможно, поэзия – это игра. Но – вспомним классика! – «до полной гибели, всерьёз».
…Лирическое состояние души на фоне майского пейзажа дается весьма интересно жительницей Нью-Йорка Еленой Литинской:

Еще один май подходит к концу.
К лени жара призывает.
Я бы послала упрек Творцу
«по эту сторону рая…»

Приму этот май таким, как есть.
Не точка пока, запятая.
Отдам океану и пляжу честь.
Память, как ком, застревает

в горле.

Я не буду грустить. Все равно ничего не изменится.
Невозможно вернуться на полвека назад.
Нашу юность смололи жернова беспощадной мельницы.
Мчит к обрыву авто. Отказали ему тормоза.

Я не буду грустить. За полвека чего только не было.
Не вела бухгалтерию белых и черных полос.
Я ли счастьем светилась, глядела с упреком на небо ли.
Ликованье, уныние ветер, как пепел, унес.

…В грустную и философскую иронию своеобразно завёрнутое стихотворение Евгения Степанова предлагает вариант закольцованности мира, его стадий, словно колесом бесконечности вращающих череду рождений и смертей:

Я уйду, в пространстве канув. Время протрубит: «Отбой…»
Жаль у гроба нет карманов, я бы книжки взял с собой.

Я уйду, и все как прежде будет — у других ребят.
Хоть меня на части режьте, это я пойму навряд.

Я уйду, не зная толком, для чего я приходил,
Для чего с таким восторгом разных пестовал чудил.

Для чего бежал куда-то, не боясь любых преград.
Ведь была родная хата лучше всех на свете хат.

Я уйду, совсем немного сделав, к своему стыду.
Оглянувшись у порога, я уйду. И я приду.

Евгений Степанов, дозировано мешая иронию и философию, остро выгранивая строчки, добивается полифонического звучания; стихи, включая в себя целый мир (миры), вибрируют в сознании читающего, оставаясь интеллектуальным послевкусием переосмысления данности:

Мне эта оболочка — реальности — тесна.
Скорее бы дочапать, доковылять до сна.
Во сне поменьше горя, во сне побольше сил
У тех, кого покуда Господь не воскресил.

Космический сад нового «Зинзивера» наполнен различно звучащими поэтическими голосами; и каждый – не из хора, любой – полноценно насыщен: мыслью… фейерверком чувств… прекрасным и новым ощущением мира.

Обзор журнала «Зинзивер», № 4, 2022