Главная страница
Главный редактор
Редакция
Редколлегия
Попечительский совет
Контакты
События
Свежий номер
Книжная серия
Спонсоры
Авторы
Архив
Отклики
Гостевая книга
Торговая точка
Лауреаты журнала
Подписка и распространение
Стихи Евгения Степанова в «Независимой газете»
21.04.2022 года в еженедельнике «Экслибрис НГ» («Независимая газета») появилась новая подборка стихов Евгения Степанова.Этот поэти главный редактор портала «Читальный зал» мыслит глобально, образами цивилизаций, которые отчасти сны, но лишь – отчасти…
Подсчитано, что большую часть своей истории, человечество, увы, воевало, поэтому… война может рассматриваться всякая, для образного строя стихов, главное, чтобы человек противостоял оной, как в стихотворении Евгения Степанова «Брат»:
И даже на передовой
Порой бывает передышка.
Жизнь – это сон, во сне живой
Ко мне приходит мой
братишка.
Приходит, курит «Беломор»,
Пьет чай неспешными
глотками.
И мы заводим разговор
О Пушкине и Мандельштаме.
Жизнь продолжается во сне.
И смерть проходит
стороною.
И брат, погибший на войне
Цивилизаций, вновь со мною.
Порой бывает передышка.
Жизнь – это сон, во сне живой
Ко мне приходит мой
братишка.
Приходит, курит «Беломор»,
Пьет чай неспешными
глотками.
И мы заводим разговор
О Пушкине и Мандельштаме.
Жизнь продолжается во сне.
И смерть проходит
стороною.
И брат, погибший на войне
Цивилизаций, вновь со мною.
Поэт, делящийся ощущением: ничто не проходит, все остается, и смерть сама – просто фазовый переход, достиг высокой степени постижения яви и мудрости, которая необходима, чтобы стих был высок, но стремился выше и выше по световой, сверкающей синим золотом, вертикали.
Трепетная тревожность иных стихотворений Степанова логична: располагает время, не склонное к поэзии, увы, хотя именно к ней столь естественно обращаться поэту за ответами:
Трепетная тревожность иных стихотворений Степанова логична: располагает время, не склонное к поэзии, увы, хотя именно к ней столь естественно обращаться поэту за ответами:
Кто объяснит – Державин ли,
Айги ль? –
В каком сейчас я оказался веке?
Воробушек, стеклянный,
как бутыль,
Сидит на твердой
пограничной ветке.
Эпохи обожают делать ченч.
От страха сердце у меня
замерзло.
Холера – вместо лиры – держит
речь,
И держит так, будто берет
за горло.
Айги ль? –
В каком сейчас я оказался веке?
Воробушек, стеклянный,
как бутыль,
Сидит на твердой
пограничной ветке.
Эпохи обожают делать ченч.
От страха сердце у меня
замерзло.
Холера – вместо лиры – держит
речь,
И держит так, будто берет
за горло.
Близко подходит к краю отчаяния, но нет – не срывается в оное поэт, продолжая вершить свою поэтическую работу.
И стихотворение «Большой город», построенное на нескольких глаголах, убеждает в неправильно избранном курсе бега… пардон, жизни.
…Потом будет рассказана современная «Сказка», где классические персонажи из старых русских сказок обретут новые роли, согласно современной табели о рангах, здесь ирония, переплетаясь с метафизикой, вступает в свои права.
Есть и задор, лихая бодрость в стихах Степанова, представленных «Независимой газетой»:
И стихотворение «Большой город», построенное на нескольких глаголах, убеждает в неправильно избранном курсе бега… пардон, жизни.
…Потом будет рассказана современная «Сказка», где классические персонажи из старых русских сказок обретут новые роли, согласно современной табели о рангах, здесь ирония, переплетаясь с метафизикой, вступает в свои права.
Есть и задор, лихая бодрость в стихах Степанова, представленных «Независимой газетой»:
Иду на работу, как будто
на фронт.
Меня вдохновляет фартовый
Джеймс Бонд.
Клиенты, как черти,
куражатся гадко.
Как жаль, что моя не стреляет
рогатка.
И вывод сверкает логичною проволокою правды:
А все ж было здорово
при коммунистах.
на фронт.
Меня вдохновляет фартовый
Джеймс Бонд.
Клиенты, как черти,
куражатся гадко.
Как жаль, что моя не стреляет
рогатка.
И вывод сверкает логичною проволокою правды:
А все ж было здорово
при коммунистах.
Жизнь, сплошная жизнь, ее густеющая плазма... Евгений Степанов поет жизнь, исследует ее, принимает стоически, находит в ней саму сердцевину и все самое яркое… для стихов, уже прозвучавших, и тех, которые прозвучат в грядущем.
Александр БАЛТИН
P. S.
А сейчас вся подборка, которая напечатана в «Независимой газете».
А сейчас вся подборка, которая напечатана в «Независимой газете».
Евгений СТЕПАНОВ
ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ ВО СНЕ
Стихи про большой город, Емелю-депутата и Ивана-дурака, который стал нуворишем
БРАТ
И даже на передовой
Порой бывает передышка.
Жизнь — это сон, во сне живой
Ко мне приходит мой братишка.
Приходит, курит «Беломор»,
Пьет чай неспешными глотками.
И мы заводим разговор
О Пушкине и Мандельштаме.
Жизнь продолжается во сне.
И смерть проходит стороною.
И брат, погибший на войне
Цивилизаций, вновь со мною.
ЭПОХИ
Кто объяснит – Державин ли, Айги ль? –
В каком сейчас я оказался веке?
Воробушек, стеклянный, как бутыль,
Сидит на твердой п о г р а н и ч н о й ветке.
Эпохи обожают делать ченч.
От страха сердце у меня замерзло.
Холера – вместо лиры – держит речь,
И держит так, будто берет за горло.
Твержу себе: «Наукой овладей –
И сделай из усопшего живого».
…Слова мечтают воскресить людей.
Все правильно: «Вначале было Слово…»
БОЛЬШОЙ ГОРОД
Бежим, бежим, бежим, бежим.
Падаем. Поднимаемся.
И опять бежим, бежим, бежим, бежим.
Падаем. Поднимаемся.
А потом бежим, бежим, бежим, бежим,
Падаем. И не поднимаемся.
И какие-то другие люди бегут, бегут, бегут.
Падают. Поднимаются.
СКАЗКА
Идут-бредут по лесу человеки.
Встревожен лес, не слышен птичий гам.
Текут большие огненные реки
По сладеньким кисельным берегам.
Кощей Бессмертный, бывший бравый подпол,
Собрал вещички и поехал в Крым.
И как-то там устроился он, вот, мол,
Мой выбор сделан и неотменим.
А Соловей-разбойник стал потише,
Слегка переусердствовав, обмяк.
Иван-дурак подался в нувориши.
И оказался не такой дурак.
Емеля стал народным депутатом,
Супружницу спровадил за порог.
А царь Горох частенько был поддатым
И все дела по службе запорол.
Идут-бредут по лесу человеки.
Ни компаса, ни карты нет у них.
А лешие на пьяной дискотеке
Танцуют в щедрых зарослях лесных.
И ТАКОЙ
Достоинств хилая дружина
Была разбита в пух и прах.
Сама себя впотьмах душила
Душа, уставшая в боях.
Я погибал — так гибнет юнкер,
Узнав, что знамя сожжено.
Я умирал — но я не умер,
Как дачу, обживая дно.
И грешный точно нувориши,
Забывший про слова любви,
Я вдруг услышал голос Свыше:
— Ты нужен и такой. Живи!
РИФМОВАННАЯ СТАТЬЯ
Иду на работу, как будто на фронт.
Меня вдохновляет фартовый Джеймс Бонд.
Клиенты, как черти, куражатся гадко.
Как жаль, что моя не стреляет рогатка.
Клиенты куражатся, кровушку пьют.
Во власти клиентских бесчисленных пут,
Я плачу, как плачет, наверно, путана,
Торгуя собой день и ночь, непрестанно.
…А раньше я часто лежал на печи
И ел дармовые, простые харчи
И лекторов слушал смешных и речистых.
А все ж было здорово при коммунистах.
ДИАЛОГ ДВУХ НЕИЗВЕСТНЫХ МНЕ ЛЮДЕЙ
— А что ты плачешь? Что не в духе?
Что огорчает и гнетет?
— Моим стихам как бормотухе,
Я знаю, не придет черед.
— Но ты спасал бездомных кошек,
Сажал деревья и кусты.
Пусть достижения с горошек,
Но были помыслы чисты…
А это что-нибудь да значит,
А значит — хныкать прекрати.
И пусть надежда замаячит
На жизненном твоем пути.
ВПЕРЕД-НАЗАД
Сколько истеричных стихоплетов,
Я и сам такой же стихоплет!
Сколько энергичных идиотов,
Я и сам такой же идиот!
Вроде не забыт Кремлем и Богом,
Вроде нету на пути преград.
Я иду вперед, упершись рогом,
А (похоже) я иду назад.
Лучшее (по-моему) движенье —
Это не движенье, а привал.
Лучшее мое стихотворенье —
То, что я еще не написал.
РАБОТА
Много грязи, много пота,
Много граждан в серой робе.
Потому что жизнь — работа,
А не хобби.
Много чада, много бреда.
Но я все-таки не ною.
Потому что жизнь — победа
Над собою.
Потому что опыт Феба
Мне милей, чем ропот плача.
Потому что много неба,
Потому что жизнь — удача.
Даже если неудача.
И даже на передовой
Порой бывает передышка.
Жизнь — это сон, во сне живой
Ко мне приходит мой братишка.
Приходит, курит «Беломор»,
Пьет чай неспешными глотками.
И мы заводим разговор
О Пушкине и Мандельштаме.
Жизнь продолжается во сне.
И смерть проходит стороною.
И брат, погибший на войне
Цивилизаций, вновь со мною.
ЭПОХИ
Кто объяснит – Державин ли, Айги ль? –
В каком сейчас я оказался веке?
Воробушек, стеклянный, как бутыль,
Сидит на твердой п о г р а н и ч н о й ветке.
Эпохи обожают делать ченч.
От страха сердце у меня замерзло.
Холера – вместо лиры – держит речь,
И держит так, будто берет за горло.
Твержу себе: «Наукой овладей –
И сделай из усопшего живого».
…Слова мечтают воскресить людей.
Все правильно: «Вначале было Слово…»
БОЛЬШОЙ ГОРОД
Бежим, бежим, бежим, бежим.
Падаем. Поднимаемся.
И опять бежим, бежим, бежим, бежим.
Падаем. Поднимаемся.
А потом бежим, бежим, бежим, бежим,
Падаем. И не поднимаемся.
И какие-то другие люди бегут, бегут, бегут.
Падают. Поднимаются.
СКАЗКА
Идут-бредут по лесу человеки.
Встревожен лес, не слышен птичий гам.
Текут большие огненные реки
По сладеньким кисельным берегам.
Кощей Бессмертный, бывший бравый подпол,
Собрал вещички и поехал в Крым.
И как-то там устроился он, вот, мол,
Мой выбор сделан и неотменим.
А Соловей-разбойник стал потише,
Слегка переусердствовав, обмяк.
Иван-дурак подался в нувориши.
И оказался не такой дурак.
Емеля стал народным депутатом,
Супружницу спровадил за порог.
А царь Горох частенько был поддатым
И все дела по службе запорол.
Идут-бредут по лесу человеки.
Ни компаса, ни карты нет у них.
А лешие на пьяной дискотеке
Танцуют в щедрых зарослях лесных.
И ТАКОЙ
Достоинств хилая дружина
Была разбита в пух и прах.
Сама себя впотьмах душила
Душа, уставшая в боях.
Я погибал — так гибнет юнкер,
Узнав, что знамя сожжено.
Я умирал — но я не умер,
Как дачу, обживая дно.
И грешный точно нувориши,
Забывший про слова любви,
Я вдруг услышал голос Свыше:
— Ты нужен и такой. Живи!
РИФМОВАННАЯ СТАТЬЯ
Иду на работу, как будто на фронт.
Меня вдохновляет фартовый Джеймс Бонд.
Клиенты, как черти, куражатся гадко.
Как жаль, что моя не стреляет рогатка.
Клиенты куражатся, кровушку пьют.
Во власти клиентских бесчисленных пут,
Я плачу, как плачет, наверно, путана,
Торгуя собой день и ночь, непрестанно.
…А раньше я часто лежал на печи
И ел дармовые, простые харчи
И лекторов слушал смешных и речистых.
А все ж было здорово при коммунистах.
ДИАЛОГ ДВУХ НЕИЗВЕСТНЫХ МНЕ ЛЮДЕЙ
— А что ты плачешь? Что не в духе?
Что огорчает и гнетет?
— Моим стихам как бормотухе,
Я знаю, не придет черед.
— Но ты спасал бездомных кошек,
Сажал деревья и кусты.
Пусть достижения с горошек,
Но были помыслы чисты…
А это что-нибудь да значит,
А значит — хныкать прекрати.
И пусть надежда замаячит
На жизненном твоем пути.
ВПЕРЕД-НАЗАД
Сколько истеричных стихоплетов,
Я и сам такой же стихоплет!
Сколько энергичных идиотов,
Я и сам такой же идиот!
Вроде не забыт Кремлем и Богом,
Вроде нету на пути преград.
Я иду вперед, упершись рогом,
А (похоже) я иду назад.
Лучшее (по-моему) движенье —
Это не движенье, а привал.
Лучшее мое стихотворенье —
То, что я еще не написал.
РАБОТА
Много грязи, много пота,
Много граждан в серой робе.
Потому что жизнь — работа,
А не хобби.
Много чада, много бреда.
Но я все-таки не ною.
Потому что жизнь — победа
Над собою.
Потому что опыт Феба
Мне милей, чем ропот плача.
Потому что много неба,
Потому что жизнь — удача.
Даже если неудача.