Главная страница Главный редактор Редакция Редколлегия Попечительский совет Контакты События Свежий номер Книжная серия Спонсоры Авторы Архив Отклики Гостевая книга Торговая точка Лауреаты журнала Подписка и распространение |
Свежий НомерПерекличка поэтовСергей СОЛОВЬЕВ
ТУМАН ЛЮДЕЙ
* * * Кому вы пишете просветами
между собою, ветки голые, на фоне белого косматого, свою не помнящего голову? Кому вы пишите на небыли небесной, тающей, и резкостью пренебрегая, что, как неводом, древесной этой арабескою влечете вы, письмом влекомы, но остаетесь неподвижны, играя, миру незнакомых, забытых здесь пришельцев книжных. * * *
Примеривает нас как счастье, как печаль, как стыд…
в ревнивом будущем укрывшийся рассказчик, и раздевает медленно, чтоб в оголенье стыть нам меж несбывшимся и полунастоящим. * * *
Где-то в Голландии зимней он и она
договорились о встрече в N-городке, прямо в соборе, а там оказалось их два. Темень, метель, заблудились. Хоть налегке их отношенья, и дням их — всего ничего, то, что свело их и в сладостной щеми росло, было сильней, чем их разность. И та, что снизу вверх их сводила с ума… В общем, они разминулись, метель, вечер, на площадь выходит, собор, только другой, о котором не знал, он хотел просто согреться. У входа — притвор, там прихожанка, ее силуэт, капюшон, что-то в руках, видно, книга. Прошел мимо нее, на скамейку присел, хорошо, что вокруг ни души, только бог на кресте, кровь течет по бедру. На плечо она руку кладет… горячо… И, как пишется, дальше — везде. * * *
Когда судьбу диктует чувство,
в нас демон входит и господь, и начинается искусство: дух пишет плотью, и сгорает плоть. О сколько их, с петлей на шее, болтается, удавленников чувств: висят внутри себя и хорошеют, как мир вокруг. Я не начнусь, — кругами ходит жизнь в тумане людей, как небыль, на постой просясь. Очнись, не бойся, Анна, тебя не поезд оборвал — Толстой. В раю ты, видит бог — безгрешен лишь он один: во льду его испод горит, в нем демон не отвержен как темень, как душа. Храни ее, господь. * * *
Она — двадцать первое сентября,
где нет ни мужчин, ни женщин. Поле легло поперек ея. Крест и поле. Слова и вещи. Только нет от них ни следа. В это поле лишь свет спеленат. Свет, не помнящий ни креста, ни дороги, ни слов, — ребенок. Он дитя, он еще во сне, он — Мария и дуновенье. Только ямочка на щеке от улыбки о днях творенья. * * *
В ней душа смущена:
посреди тела стоит, как ослик, меж до и после — там стена, но и здесь стена. Да, конечно, она б хотела… Но ведь — вот и вот, не дыша, годы… И зачем ее облачали в это тело, где она не живет? Выбор есть, нет свободы. Замирает душа, и глядит в никуда с печалью и улыбкой меж этих «да». * * *
Не ахти ты его одеваешь и плохо кормишь,
мальчика нашего, худенький, и не спит, вот немного — и станет совсем заморыш, расстегнула бы что ли — похоже, ему теснит эта шапка с пуговкой под подбородком, слышишь? Лодку ему смастерил. Ну расстегни, наконец, эту пуговку — шапка до глаз, он же не видит ни моря, ни лодки, ни нас. И вообще, где он есть? От стены до стены ты все ходишь. И за тридевять тихих земель от тебя, я хожу и шепчу: где ты держишь его? Кто тебе он — луна, двоемирие, счастье, свирель, этот мальчик во тьме, наш ребенок-любовь… Мальчик. А у меня с тобой девочка — тут, под сердцем, не знаю еще, как зовут. * * *
Прильнув щекой (когда сомкнула ноги)
к твоим лодыжкам (узенькие боги притихли в щиколотках, я в недвижном танце их слушал), в зеркальце большого пальца глядя, я плыл, я восходил до плесов бедер твоих, почти несуществующих в природе, губами чувствуя их легкий нервный шелк: ты ускользала подо мной, все ближе становясь, пока не стерлись очертанья тел. Я шел в тебе. И ты происходила, да? Осталась вязь каких-то слов, сплетавшихся в одно, но не- произносимое, и лишь светясь во тьме. * * *
У смерти был ребенок
и звали его жизнь. Сидел он, как совенок, на ветке дня. Держись, ему шептала мама, не отводя лица, и тихо мыла раму пустую, от отца. * * *
Уходит из мира художник
без песен и взгляда вослед, уже незаметно. Как должно. Ложится искусственный свет на все, что осталось, играет в слова, как живой, и будет гореть, не сгорая. Все верно — сапожник, портной… Сергей Соловьев — поэт, прозаик. Родился в 1959 году в Киеве. Автор двенадцати книг поэзии и поэтической прозы, многих публикаций в периодических изданиях России и зарубежья. Живет в Крыму.
|