Свежий Номер

№ 5 (55), 2009

Последнее время в русской поэзии наблюдается стойкий интерес к палиндромам: существуют различные сайты¹, выходят антологии² и авторские книги³. В связи с этим хочется обратиться к началу возникновения этого палиндромного бума и его, на наш взгляд, вершине — палиндромическим сонетам В. И. Пальчикова (Элистинского). Прошло почти 20 лет, но до сих пор не существует детального анализа этих уникальных произведений. Своей статьей мы попробуем исправить этот пробел.
Владимир Иосифович родился 18 марта 1936 года в поселке Целина Ростовской области. В 1960 году закончил исторический факультет Ростовского государственного университета. В течение многих лет жил в городе Элисте — отсюда псевдоним: Элистинский. В 1975 году Пальчиков закончил Высшие литературные курсы СП СССР, и с тех пор начался и продолжается московский период его жизни и творчества.
Основным, излюбленным жанром для Владимира Иосифовича всегда был и остается сонет, и вершиной его творчества являются палиндромические сонеты, в которых каждая строка читается побуквенно одинаково как слева направо, так и справа налево. Впервые подобное произведение появилось в «Дне поэзии» за 1983 год (с. 172):

Как видно, В. И. Пальчиков пока не сохраняет «строгий стиль» палиндрома, то есть наблюдается неточности в употреблении «Ь», приравниваются «Е» и «Е», «Е» и «Э». В дальнейших своих произведениях автор себе такого не позволяет и соблюдает побуквенную точность обратного прочтения.
«Сонет-перевертыш» вошел в книгу «Свод сонетов» (М., 1990. С. 270) под названием «Хилее дух — худее лих» с некоторыми текстовыми поправками. Всего же в этой книге 40 палиндромических сонетов. Как рассказал нам автор, книга лежала в рукописи 12 лет и по идеологическим причинам не могла быть издана: основную часть «Свода сонетов» составляют произведения с древнерусской и религиозной тематикой, что не отражает линию коммунистической партии. В перестройку книга вышла и дала отсчет возникновения нового жанра.
Владимир Иосифович считает палиндромические сонеты квинтэссенцией мировой литературы и смело вводит в них собственные имена из различных культур и религий, употребляет устаревшие слова, диалектизмы, использует словарь В. И. Даля. Особенно стоит отметить то, что автор при написании подобных произведений находится под жестким диктатом языка, и те или иные слои языка словно сами, по признанию Пальчикова, входят в его тексты. Несмотря на то, что из-за такого густого варева палиндромические сонеты сложны для восприятия не только для рядового читателя, но даже и для подготовленного — все же автор стремится к ясности изложения своей мысли. Программным в этом смысле можно считать следующий, непалиндромический сонет⁴:

Таким образом, автор отстаивает право на существование своих произведений: пусть форма иногда и несовершенна, мысль, породившая произведение и давшая ему содержание, безгрешна.
Говоря о возможных предшественниках В. И. Пальчикова, стоит обратить внимание на следующий сонет Дмитрия Минского:

Перед нами английский сонет с небольшими отклонениями от традиционной формы: строфика AbAb bAAb CCDD EE вместо привычной abab cdcd efef gg⁶ и размер — четырехстопный ямб вместо пятистопного.
Также на себя обращают палиндро-онегостишия Савелия Гринберга, написанные в 60-70-х годах, например:

Сопоставление онегинской строфы и сонета не должно смущать, так как их близость отмечал еще Гроссман⁸, о чем указано в статье Барри Шера⁹. Любопытно, что Б. Шерр в своей работе на странице 313 упоминает и сонет В. И. Пальчикова (первый катрен «Зеленой одой о не лезь…» без указания источника), но как курьезный случай и не уделяет ему должного внимания.
Несмотря на указанные возможные предпосылки, Владимир Иосифович утверждает за собой первенство изобретения палиндромического сонета: он пришел к нему самостоятельно, не зная о предшественниках.
Что касается строфической организации палиндромических сонетов в книге «Свод сонетов», то сообщим следующее. Из 30 строфически точных палиндромических сонетов 21 из них (70%) имеют размер Хор 6 с мужской цезурой (3+3) с относительным предпочтением французского сонета (abba abba ccd eed — 4 сонета, т.е. 13% от общего числа точных сонетов и 20% из 10-сложников).
Добавим еще 6-7 сложник (Ямб 3, aBBa aBBa ccD eeD; «Владимир Пальчиков», с. 278) и 7-сложник (Хор 4, abba abba ccd ddc; «Достоевский», с. 272).
Не поддается четкому определению ритмический рисунок следующих 7 произведений: «Авангард» (с. 258), «Василевс арф» (с. 263), «Тон гобоен. Необог нот» (с. 268), «Гоголь» (с. 271), «Давид Бурлюк» (с. 273), «Владимир Маяковский» (с. 275), второй сонет из диптиха «Андрей Вознесенский» (с. 277). Вероятно, это одни из первых палиндромических сонетов.
Для выявления строфических и ритмических предпочтений В. И. Пальчикова в сонете уместно дать информацию о непалиндромических сонетах без включения венков сонетов и двух белых сонетов («Полевые храмы», с. 37; «Юпитер в телескопе», с. 217). Среди непалиндромических сонетов, благодаря женским и мужским рифмам, уже насчитывается не 19, а 69 строфических типов. Впрочем, игнорируя мужские и женские рифмы, а также размер, можно опять же наблюдать предпочтения автора к французскому сонету. Разновидность abba abba ccd eed представлена семью типами, abba abba ccd ede¹⁰ — пятью, составляющим по 60 и 15 непалиндромических сонетов соответственно разновидностям из 147 (т.е. по 40% и 10%). Что касается размера, то лишь 9 из общего числа написаны 5-стопным хореем вместо распространенного 5-ямба (6%).
Особого рассмотрения требует тройной сонет «Мега» («Кибер»), половинки которого не только могут читаться по отдельности левая, правая и вместе, образуя три текста, но и зеркальны относительно друг друга, т.е. палиндромны. Как сообщает автор, он не имел какого-либо плана, сам язык вел его при написании этого произведения, тем самым вплетая в текст все свое богатство.

Конечно же, такие сложнейшие структуры не понятны рядовому (и даже подготовленному) читателю, поэтому требуют комментариев. Приведу некоторые из них: на Яме — здесь: на могиле; Ям (Яма) (др.-инд. миф.) — бог подземного царства; Дуд — дудение; Урга, Сарай — татаро-монгольские города, столицы Золотой Орды; ном — административно-территориальная единица в Древнем Египте и современной Греции¹².
Как указывает М. Л. Гаспаров, «Такие стихи писались в эпоху барокко (как версификационные фокусы) едва ли не на всех европейских языках»¹³, но В. Пальчиков до предела усложнил эту форму, добавив палиндром.
Возвращаясь к тринитарному сонету ««Мега» «Кибер»», можно отметить, что он не остался без внимания и нашел своих последователей. Зеркальные произведения встречаются, например, в творчестве Елены Кацюба: «Луна и мрак»¹⁴, «Лисиосиада»¹⁵, фрагмент поэмы «Свалка»¹⁶, «Восход в зеркале заката»¹⁷.
Что касается палиндромических сонетов, Владимир Иосифович поделился с нами своими размышлениями в беседе от 16 ноября 2007 года: «В чем результат моей многолетней работы над палиндромическими сонетами, в чем ее смысл и итог?
Первое: в понимании сущности эксперимента. В отличие от так называемой экспериментальной поэзии, у меня это действительно эксперимент. Сейчас часто встретишь авторов, объявляющими себя экспериментаторами. Но когда спрашиваешь, «В чем конкретно его эксперимент, чего он хочет достичь?», ничего путного он не может сказать. Когда говоришь ему о том, что текст неграмотен, нарушения в рифме и так далее, то он отвечает, что так видит, ему так захотелось. То есть получается, что смысл его эксперимента заключается в том, чтобы освободиться от всех и всяческих правил. Я же сохраняю все правила, начиная с внешней формы сонета. Причем, как бы ни казался мой сонет безумным и абсурдным, я очень дорожу смыслом.
Второе: в области языка. Мой эксперимент погружает язык в экстремальные условия. Представь себе, что язык, условно говоря, разрушен: при написании палиндромических сонетов используется несколько тысяч слов. Приходится самому отвечать на вопрос: «Можно ли в разрушенном языке, в столь стесненных условиях добиться настоящей поэзии?». Невольно приходится обогащать поэтический язык, используя все его доступные слои.
Третье: в области поэтики. Так называемую суггестию и метафорику, темную поэзию я называю благородной сложностью, в отличие от сложности, заранее стремящейся лишь к туманности смысла и нарочитому непониманию текста. Моя поэзия сложная, но это благородная сложность, потому что она стремится к простоте. Поэт, делающий палиндромический стих, не нуждается в дополнительной сложности, поскольку удовлетворяется той сложностью, которая заложена в самодостаточном палиндроме.
Четвертое: в области психологии художественного творчества. Стремление поэта быть простым и понятным переворачивает представление о поэзии, поскольку многие современные авторы стараются презирать мнение читателя и не нуждаются в понимании. Его поведение меняется: он хочет быть с читателем.
Пятое: «и невозможное возможно». Я доказал, что русский язык творит чудеса в самых сложных ограничениях, что, будучи разрушенным, он продолжает жить и развиваться».
Таким образом, творчество В. И. Пальчикова заслуживает тщательного анализа. Отметим, например, что по объективным причинам за бортом нашего подхода к теме остались 2 книги палиндромических сонетов¹⁸. Думается, особенно ценно замечание М. Л. Гаспарова, отправленное открыткой от 8 июля 2004 года: «Глубокоуважаемый Владимир Иосифович, большое, большое Вам спасибо за Ваши обе книги. Я читал современные палиндромы, присматривался к ним с лингвистической точки зрения (частота различных буквосочетаний в русском языке), но представить себе, что на таком сопротивляющемся материале возможны сонеты, я не мог. Восхищенно поздравляю Вас».