Свежий Номер

№ 3 — 4 (29 — 30), 2007

Азиатский воздух сжимает вздох,
Посредине трапа к губам припав.
И язык как будто ко рту присох,
Даже «ох» не молвить, не то, что «ах».
Азиатский ветер сушит гортань,
Горизонт теряет свою черту.
Но мираж воды неуютен ртам,
Да и как пейзаж поднести ко рту?
И поди сидеть на брегу глотать
Азиатский воздух невпроворот.
Он в тебя вползает в ночи как тать.
И в ночи как тать он свое берет.
Азиатский воздух плодит чуму.
Этот сладкий вдох до конца костей.
Этот сладкий пир не принять уму,
А не то что звать на него гостей.
А вот этим ветром поди дышать
Никогда не кончишь, и трубкой рот
Обойдет Вселенную вкругорядь
И на ползвезды от нуля — замрет.
И на крайнем взмахе твоих ресниц
Ты вбираешь в ужасе пир чумы.
Но хотя весь сон твой кричит — проснись,
Твой рассудок — в нетях азийской тьмы.
Азиатский воздух дерет нутро,
Разжимает зубы и сушит глаз.
Но покуда — гусь и его перо
Остаются вместе, спасая нас.
Боже правый, к тебе ли я всем нутром
Так взывал — и жизнь свою клал на кон?
И по самой кромке, под топором
Шел вперед, бесчинствуя языком?
Но слепящей Азии свет любя
За один лишь только театр теней,
Я бежал, как будто бы от себя,
А на самом деле — все к ней да к ней…
Азиатский воздух вздохнет — прощай.
И как будто пробкой твой рот заткнув,
Он застынет в жилах, как горький чай,
В тот момент, когда ты уйдешь ко дну
Как бутылка. Нищей надежды пшик
Не удержит бедную на плаву.
Потому что в Азии «кур в ощип» —
С каждым днем — все более дежавю.
И попасться в шелковый их капкан —
Как своей рукой затянуть петлю…
Азиатский доктор, надев кафтан,
Сократит обратно тебя к нулю.
И тогда, приткнувшись лицом к стене,
Ты увидишь вовсе другие сны.
И воскреснешь — как ты там есть — во сне
Со своим лицом — у чужой стены.

Ночевал на экваторе. Воздух густ
По краям дороги — шеренги пальм.
А у вас, позвольте сказать, в снегу-с
Замерзает не то, чтобы глаз — офтальм...
Заскобелым взглядом скребя пейзаж,
Отделишь гуся от его пера.
Пробормочешь — «Дье!» или «Кель пассаж!»
И к Махмуду двинешь, как та гора.
Но поймешь — пора — от таких страстей
Уносить копыта, рога и проч…
Потому что — слишком темна постель,
Слишком грудь стесняет густая ночь.

1

Прочь, рецидивы зимы,
В дебрях Вселенския тьмы
Хлад да колючая наледь.
Сколько смертей, дуралей,
Плачут по жизни твоей.
Снег налетает с полей.
Не заметет, так завалит.
В дебрях Вселенския тьмы
Только и толку, что мы
Крохотны волей Господней.
Зябко нам, страшно, темно,
Ночь залезает в окно,
Завтра приставив к сегодня.
Что же — опять холода
К нам долетели сюда?
Хрупко убежище лета.
Свет, что в низине застрял,
Бьется в сетях октября.
Надо ли думать об этом?
Зимно — как скажет поляк.
Ветер в опухших полях
Не остановит разбоя.
Век нам с тобой не заснуть,
Плакать да глаз не сомкнуть…
Что же мне делать с тобою?
Тщетно томление рук.
Утром спасательный круг
Солнце на шею набросит.
Руку простри в пустоте
К затридесятой версте.
В ссылке, как скорбный Иосиф
В холоде этом смурном,
Жизнь перекрутит вверх дном,
В ангельском этом тумане.
Думаешь все об одном —
…теплую чарку с вином…
с книгой возлечь на диване…
Прочь, перепады страстей,
Этих заморских гостей
Как приютить-приголубить?
Девять кошачьих смертей
Плачут и ждут новостей…
Ночью десятая сгубит…

2

Весь тараканий морок
Взглядом косит за порог.
Нечисть густа и всеместна.
Что ж, незабвенный Фома,
Спятим тихонько с ума,
Жизнь промотав безвозмездно.
В дебрях Вселенския тьмы
Жалки и трепетны мы,
Богом забыты и плохи.
Дети эпохи и проч.
В голую черную ночь
Брошены лаской эпохи.
Всей ли Вселенной в предел
Мир эту кожу надел,
Чтобы ни писка, ни всхлипа
Не доносилось отсель?
Ночь — это гроб да постель
Замыслов наших великих.
Но изо дна, изо дна
Тонкая нотка одна
Пискнет про то и про это.
Ночью душой рождена.
Впрок никому не нужна,
Ах, но надеждой согрета…
Вот и промчит карусель
Лет, и для нас, карасей —
(прочь, говорю, рецидивы) —
лет и, наверное, дней,
Где впереди все верней
Точка в конце перспективы.
Весело нам и светло.
Ветер стучится в стекло.
В спальне сугроб намело.
Прыгнуть да спать поскорее.
Много ли проку с того,
Что на дворе Рождество?
Да на душе — ничего.
Вздернуты чувства на рее.