Главная страница Главный редактор Редакция Редколлегия Попечительский совет Контакты События Свежий номер Книжная серия Спонсоры Авторы Архив Отклики Гостевая книга Торговая точка Лауреаты журнала Подписка и распространение |
Свежий Номер«ДРУГИЕ» НА КАРТЕ ГЕНЕРАЛЬНОЙ. Поэзия
Дети Ра ПРОКОШИН
СИМ-СИМ, СЕЗАМ
Ворованный воздух
вот те Бог, он сказал и кивнул то ли вверх, то ли просто вбок
вот порог, он добавил, ступай. И я шагнул за порог я дышал ворованным воздухом — и надышаться не мог я не мог говорить — я боялся, что мимо спешащий Бог попрекнет ворованным воздухом, взятым как будто в долг что ему все эти тексты, фразы, слова, или даже слог я боялся Бога — Он был справедлив, но капризен и строг я молчал все утро, весь день и весь вечер, я падал с ног и ворованный воздух, сгущаясь, чернел, превращался в смог ночь упала плашмя у ног, как непрожитой жизни итог итого: ворованный воздух гудит в проводах вдоль дорог все напрасно, Господи, слышишь?.. Слышит, слышит — на то и Бог не воруй, говорит, даже воздух, добавил. А сам-то, сам то и дело шепчет, я слышал, вздыхая: сим-сим, сезам видно, трудно ему не дышать, привыкая к чужим слезам * * *
Андрею Коровину
Если к Черному морю однажды приехать — больным, одиноким, расстроенным,
если моря не видеть, а лишь представлять, словно Морис Дрюон. Пить весь день, пить весь вечер, всю ночь коктебельский коньяк с непутевым Коровиным, вспоминая все время другую Итаку — советских времен. Мы там были и пили — по три шестьдесят две, в обычную русскую складчину, но с французским душком были речи, и мысли, и помыслы все: революция, родина… только потом вечно скатывались в азиатчину: всё про женщин, про баб, про блядей, и какой, мол, дурак Одиссей. Мы там были на этой Итаке, скажи, мы клялись, что не будем такими же, если что — не вернемся ни к падшей жене, ни к пропащей стране… Если к морю приехать больным, постаревшим, короче, с затасканным имиджем — в темноте это Черное море по-черному черным вдвойне. К опустевшему берегу, дикому пляжу спускается пьяная улица: кто там голый по пояс стоит? Отвернусь от его наготы. И на счет раз-два-три повернусь и увижу, что море совсем не волнуется, что его не волнуют ни Понтий, ни Понт, ни чужие понты. * * *
нагрешил, говорит, не глядя, мол, все заповеди нарушил
даже те, говорит, которые и писать было западло свет, горевший внутри стекла, обжигает теперь снаружи тьма мешается под ногами, молча дергает за подол нагрешил, повторяет, сука, мол, поймал, говорит, с поличным и показывает, мол, fuck you и прикуривает от свечи и стою голышом, как в детстве, пожимаю плечом по-птичьи прижимаю нательный крестик — он же сам меня приручил нагрешил, говорит, с лихвою, поколений, примерно, на пять не отмыться, не отстираться, не отмазаться одному свет, скользящий поверх стекла, выжигает напалмом память серафимы стоят в прихожей, безразличные ко всему нагрешил, говорит, и баста, собирай, мол, свои манатки и ступай типа по этапу, отправляйся, куда скажу и идут эти трое следом, наступая почти на пятки свет, горевший внутри меня, льется сваркою по этажу Валерий Прокошин — поэт, прозаик. Родился в 1960 году в Калужской области, сейчас живет в Обнинске. Автор нескольких книг стихов. Печатался в «Литературной газете», журналах «Континент», «Крещатик», «День и Ночь», «Футурум АРТ». Постоянный автор «Детей Ра». |