Свежий Номер

№ 1 (99), 2013

Это суть поколения: раб ты или атлант,
Пресмыкайся или труд бери не по силам.
Не оплакивай ни отверженность, ни талант.
Стыдно плакать таким верзилам.

Словно нет ни зарплат, ни боссов и ни страстей,
Ни вражды, ни границ, ни аномальных зон.
Только небо и солнце, и светлая даль степей,
По ладони Бога бегущих за горизонт.

Словно птичка в клетке: и пользы не принесет,
И отпустить дрогнет Его рука.
Ей тревожно и тесно. Все же она поет.
Звонко поет. И песня ее легка.

Мое детство запомнило маму и папу в двадцать,
Дым костра, лес сосновый и Дона тугой изгиб.
Ты останься со мной до последней строки абзаца.
Потом — беги.

Я дарю тебя тем, кому ты сейчас нужнее,
Тем, кому без тебя будет плохо. Моей сестре.
Жаль, мелеет Дон, лес сгорел, и лишь тихо тлеют
Дрова в костре.

И мысль моя грешна, и путь мой грешен,
Но когда поезд мчит меня на север,
Я вспоминаю лишь сады черешен
И на лугах цветущий белый клевер,

Через сосну сгоревшую до Дона
Тропинки чабреца и молочая,
И гул полей, и сладкий запах Дома,
Где каждый раз объятьями встречают,

Где каждый день мне дарит очищенье
От слабости, сомнения и смуты,
Где, уезжая, я прошу прощенья,
И все грехи прощаются как будто.

Снова холодно. Ветер над крышей стонет.
Не грусти. Будет лето. И снег растает.
Я приеду надолго. Мама моя святая,
Ангелы прячут щеки в твои ладони.

Не грусти. Мне от этого тоже печаль и мука.
Будет лето. И я надену очки и сланцы.
Ничего плохого зимою не может статься.
Твои ангелы всюду водят меня за руку.

Я приеду надолго. Писать бесконечный опус,
Есть клубнику, бродить по школе, не спать ночами.
Отмывать себя от усталости и печали.
Я приеду надолго. У ангелов будет отпуск.

Все, что нужно, не взять. Приехала налегке.
Поняла, не оставишь — главного не поймешь.
Три моих языка нервно топчутся в тупике
Перед стенкой порой убийственного «и че ж?»
Мне смеется здесь так, как не помню когда и где.
Мне тепло и спокойно. Моя голова свежа.
Я пытаюсь набраться мужества и надежд,
Перед тем как придется заново уезжать.

Я пронизана счастьем от макушки и до корней,
И корабль сомнений и страхов идет ко дну.
Это все, что мне нужно. Просто вдохнуть сильней,
Потому что потом не знаю, когда вдохну.

Там, где должно быть дерево, сгнил росток.
Там, где река, — ручей обмелел и высох.
Почему иногда мне кажется, будто нам лет по сто,
Будто нам больнее и хуже живых всех.

Будто нам ничто не подвластно и нас несет
Сквозь пространство и время, маленьких и бессильных.
Будто мы не мы, мир не мир, а вот это все —
Декорации злых и страшных, дурацких фильмов.

Нам ведь правда не надо ни злата, ни серебра.
Теплый бы угол поспать и еда на вынос.
В том, что мы с ней были созданы из ребра,
Мало нашей вины. Помилуй и сохрани нас.

Ты взлетаешь стремительно. Пусть все приходит с опытом.
Дальше — выше. Пока главное не сбылось.
И в толпе, и в пустой комнате я нашептываю:
«Если он у обрыва, подставьте ему крыло».

К солнцу воздух свежий, ни страха, ни ветра встречного.
С высоты твоей точками кажутся корабли.
А меня не видно. Но утром, в обед и вечером
Я слежу за полетом с холодной моей земли.

Когда встретимся мы, мир пойдет паутиной трещинок.
Будет теплой весна и зацветет кизил.
Я шагну за тобой. И сбудется, что обещано.
Вечный мир и покой. И каждому — пара крыл.

Не говори мне больше, что я сильна,
Я больна, я одна, я натянута, как струна.
Еще слово и мелкой дрожи не скрыть руками.
Раньше было сердце — испуганный воробей,
Не убей ненароком. Сегодня же как ни бей —
Только искры летят от камня.

Не осуждай меня. Больше так не могу,
Я не лгу, я во сне вижу Дон, а на берегу
Ты несешь мне горсть земляники в своей панаме.
Ты смеешься моим проблемам, глаза хитры.
Мне не скрыть своего обожания, как не скрыть
Электричества между нами.

Не оставляй меня. Мне не найти приют
В корабле этой жизни, в пасти его кают,
Где гниют недолюди, вжавшись плечом в плечо.
В день, когда я вот так раздавлена и слаба,
И груба от бессилья, и дело мое — труба,
Приходи помолчать. Не спрашивай ни о чем.