Свежий Номер

№ 12 (98), 2012

Ну, чем мы виноваты, что имеем
различья половые?
И скрыть их друг от друга не умеем,
пока еще живые?

Поэтому-то, господа и дамы,
мы все безвинно грешны.
Зато эти различия с годами
стираются, конечно.

Вот девы стройные, вот тетки
огромные… Но где же, где
те женщины, что на обертке
чулок и книг о красоте?

Их нет как нет. И девки сразу
готовы в тетки перейти.
И уж страшны мужскому глазу,
как эти — Господи прости!

Почему я думаю,
                             что этот парень,
                                                    красивый и статный,
ни о чем не думает,
                             только мозги парит
                                                    девке неопрятной?
Может быть, завидую,
                             что красивый
                                                    и век его долог…
Будто и не видывал,
                             мерин сивый,
                                                    покруче телок…

Зачем сломали мне ребро?
Как будто кто-то из него
чего-то сделать вздумал,
все подготовил и «Добро!»
сказал. И что? И ничего:
души не вдул и дунул
куда-то прочь… Сижу, забыт,
один — ни Евы, ни Лилит,
ребра при этом — тоже.
И море, как меня, знобит,
но Бог нам слиться не велит.
Немилосердный Боже!

Волны рождают чаек,
чайки качают волны…
Я-то, конечно, чайник,
но не пустой, а полный.
И — не одной водою,
много во мне содержанья.
Дайте побыть с собою,
не доводя до вскипанья —
музыкой громогласной
из джипов, кафе, палаток…
Чайки глядят с опаской
на нынешний миропорядок.

Кто там стилем вольным
плавает смешной?..
Рассекает волны
скутер водяной.
Он прервет заплыв твой,
огненный пловец!
Рассечет, как бритвой,
ребра и крестец.

Чтобы не случилось
этакой беды,
выйди, сделай милость,
пьяный из воды!

Сменяются с годами нормы
и гарцеванье — возлежаньем.
Все реже поражают формы
жиров высоким содержаньем.

И кажется, что эти нецки,
вздымающиеся на пляже,
щекастолицые по-детски… —
милы и гармоничны даже.

Если на меня садятся мухи,
неужели я совсем говно?
Но друзья к моим сомненьям глухи —
им смешно.

Ну а я перед Творцом в ответе:
замысел его — в потемках нить…
Стоило ли столько жить на свете,
чтобы мух кормить?

Когда уже загорать не хочется
и в море входить лень,
печально ждем, когда день закончится —
еще один, вырванный у одиночества, —
большой многотрудный день.

— Хоть красивый ты и добрый,
но по жизни инвалид:
у тебя болят не ребра —
у тебя душа болит.

— Инвалид я незаметный —
по рукам и по ногам.
И души моей бессмертной
за поллитру, хоть и бедный,
вам, рогатым, не продам!