Свежий Номер

№ 8 (94), 2012

На поле Куликовом,
За тридевять земель,
На поясе шелковом
Висела колыбель.

Висела золотая,
В колечки завитая,
Меж небом и землей,
Меж снегом и золой.

В четыре полотенца
Рыдала ночью мать:
— Храните сон младенца!
Трещоток не замать!

— О чем она судачит? —
Задумалась родня…
— Когда мой сын заплачет —
Попомните меня!

Горчат дымы Полтавы,
Берлинский чад горчит.
Младенец русской славы
До времени молчит.

А вьюга все крепчает,
Плетет свою кудель.
Господь всю ночь качает
Златую колыбель…

Ни страдать, ни рыдать я не стану в ночи,
Я вчера потерял от печали ключи.
Пусть мерцают во тьме. Пусть другой бедолага
Их поднимет со дна колдовского оврага.

Пусть сомненья его раздирают на части,
Пусть ревнует глупец и сгорает от страсти.
Звезды над бедолагой рассыпали смех.
Я в углу рассмеялся счастливее всех!

В сонное облако тихо ступаю,
Шапкой туманы мету.
Клятва нарушена. Я засыпаю
На полуночном посту.

Вижу — цыганка на картах гадает,
Вижу — на Страшном суде
Мать безутешная горько рыдает,
Волосы рвет на себе.

Жадно душа моя жизни взалкала! —
Ставьте других на вину —
Кровь размозженного в схватке шакала
Пью в басурманском плену.

Снова ведут меня шумным кагалом
На человечий базар.
Полосонули по горлу кинжалом,
Возликовали: «Ак бар!»

Господи правый, яви свое чудо,
Раны омой и утри,
И на бессрочную службу отсюда
Душу мою забери!

Я не любим и не люблю,
Я утоплю тоску в стакане,
Именье ближнее спалю
И поселюсь в Тмутаракани.

А ты живи, как суждено,
А ты забудь меня навеки.
Меня на свете нет давно.
Меня и не было на свете.

Я задурю назло врагу,
Как все мои чудные предки;
Медведя в сани запрягу,
Поеду свататься к соседке.

И пусть откажет мне она —
Я рад январскому затишью;
Я гляну утром из окна —
И до крыльца тропу расчищу.

Зачем? — еще не зная сам —
Я пошепчусь в саду с рябиной.
Я чувствую, как по лесам
Ко мне летит кортеж с любимой.

Ты шубу скинешь на ходу,
Влетишь в распахнутые сени:
«Ты думал, дурень, не найду?» —
И дурень рухнет на колени!

Я умру на заре. Боже мой,
И на это достанет отваги.
Буду долго лежать, как живой,
В придорожном овраге.

Молча, без покаянья, один
Отойду. Будет дождичек капать,
Будет ветер касаться седин,
Будет горлинка плакать.

Журавли надо мной прокричат.
Пусть кричат — их никто не осудит.
Ни жены, ни детей, ни внучат
Даже близко не будет.

Там отец, там родимая мать
Ждут меня. Так о чем я стенаю?
Лучше б смертного срока не знать.
Я доподлинно знаю.

Холодеет мятежная кровь,
Стынет белое тело.
Ты хотела сказать про любовь?
Ангел мой, ты успела.