Свежий Номер

№ 5 (91), 2012

«Мы созданы из вещества того же, что наши сны», — сказал Шекспир. Эдгар По уточнил: «Все сущее, явное и кажущееся — всего лишь сон сна». Картину дополняют видения и озарения Уильяма Блейка. Дэвид Вонсбро продолжает традицию:

Он родился в Новой Зеландии, а потом там сняли фильм «Властелин колец». Это неспроста. Вонсбро — философ и поэт, художник (его картины украшают галереи многих стран мира) и общественный деятель, но прежде всего он — чистой воды романтик.
Мы познакомились в Доме-музее Марины Цветаевой. Дэвид был в черной бархатной шапочке (на которой так и чудилась литера «М») и с элегантной тростью (набалдашник, слава Богу, оказался обыкновенным)... Как-то он обмолвился мне, что телевизоры и компьютеры населены демонами. Лишь недавно завел себе адрес электронной почты (в котором есть слово «woland»). Вонсбро влюблен в Россию, является одним из основателей Австралийского клуба на факультете иностранных языков МГУ им. М. В. Ломоносова, часто выступает в Москве с чтением стихов, а также с лекциями по философии, антропософии, культурологии и просто о любви. Однажды, в Библиотеке имени Ленина, ему пришлось заплатить за вход на собственную лекцию… Сейчас в России готовится второе издание перевода его романа «Bulgakov’s Migraine» («Мигрень Булгакова»).
Но для меня Вонсбро прежде всего — поэт, мощный и самобытный. Я бы рискнула назвать его лирику неомифологической. В своих философских (и очень чувственных) стихах он ведет бесконечные игры с культурными кодами, архетипами и мифологемами. Но это отнюдь не «профессорская поэзия». Стилистику Вонсбро можно охарактеризовать цитатой из одного из его стихотворений в прозе (в духе «Гаспара из тьмы»; он именует их «отрывками»): «язык… предполагает грубую и энергичную версификацию с форсированным ритмом и красочными аллитерациями…». К примеру, такими: