Главная страница Главный редактор Редакция Редколлегия Попечительский совет Контакты События Свежий номер Книжная серия Спонсоры Авторы Архив Отклики Гостевая книга Торговая точка Лауреаты журнала Подписка и распространение |
Свежий НомерПерекличка поэтовСтихи членов Союза писателей ХХI века
Ирина ГОРЮНОВА
АСТРАЛЬНЫЕ ТАНЦЫ
* * * Выходишь в астрал, шагаешь по облакам
Уже никому не молишься — сам себе бог. Телефонные линии оборваны, всем звонкам Дал окончание один простой молоток, Которым ты двинул по аппарату — Так его, так, нечего паутинить нити И так уже мир превращается в одну палату Под номером шесть, и его соитий, Безмозглого спаривания в тусклой хляби То ли небес, то ли таежного болотца По той же самой привычке рабьей Подобрать очередного уродца… А потом вопить о картине мира, Которую не поправить росчерком пера, Если мир театр, — по словам Шекспира, То какая же это дурная игра. * * *
Сидит у экстрасенса, жалуется, что все плохо:
Достала мать, убегают любовники, зарплата — гроши, И так жалостливо сидит и охает Как будто совершенно неспособна грешить. А у самой в шкафу на самой высокой полке Три урны с прахом: не на что хоронить, Хожу, мол, который год в одной и той же футболке, И начинает всех за это винить. Перечисляет: начальник сволочь, просто бандит, Соседка психованная, смотрит ночами в глазок, У мужа сестры поставили диагнозм СПИД, А дед, коммунист бывший, все молится на образок… Они заслужили, чтоб их так да прямо в ад, А я хорошая, страдаю как ангелица, Экстрасенс слушал и послал ее прямо на х.., извините — в сад, Простите, что приходится материться. А после смерти она приходит наверх И давай Господу дуть ту же песню в верховные уши, Ну а бог — человек, пусть в какой-то степени сверх И ему на фига такие незрелые души! Думал, бедный, кряхтел, выслушивал жалобы, Пожелания, чтобы вперед поставили в ангелицы, И спустил на землю по своему вселенскому желобу Потому что совершенно не смог определиться, Ну а может пожалел заведующего адом, У него таких на квадратный метр с полтонны. Если еще один будет брызгать подобным ядом, То и ад развалится на какие-нибудь микроны. * * *
Я не хочу целовать тебя и ловить губами,
Словно струи дождя, стекающие по лицу, Плыть по небу и утешаться мечтами, И получать шпицрутенами на плацу Сотни ударов по коже в лохмотьях боли, Сыпать на раны соль, умирать в ночи… Знаешь, уже тошнит от таких застолий И от любви неведомой, без причин… Как бы ее изжить, исцедить по капле Прочь из больного тела, больной души В этом дурацком фарсе или спектакле Нас с тобой двое, и оба как палачи… Что мы друг другу дали? Две капли бреда? Или сто грамм надежды не первого сорта? Если бы знать: кто кого и насколько предал… Мама, наверно, не сделавшая аборта… * * *
Твоя колдовская флейта
истерила, рыдала, пела. Обожженные губы небом изласкала она, изболела, Уводила в Сахару, на Север, до Гвинеи, Пуэрто-Рико. Акмеистски она страдала О любви своей многоликой. Подбивала плащи страданьем И подметки тоскою-сукой И надеждою-ожиданьем. Надевала чулки с разлукой. Я не знаю законов кармы, Бедуинского кодекса чести. Все слова, поверь мне, бездарны Пред законами кровной мести. Отомстишь. Отпоешь на флейте Всю мою несуразную душу. Похоронку в пустом конверте На тебя я свою обрушу. * * *
Песочный бред струится между пальцев,
Перекроить пустыню бытия Он не стремится для своих скитальцев, У них все та же, та же колея. Скрипит телега, бесится шалман, Танцует блядь под крики «О, шарман!» И мы тут рядом пьем испитый чай, Коленками встречаясь невзначай. |