Свежий Номер

№ 9 (83), 2011

Что сразу привлекает — умение автора с ходу погрузить читателя в интригу, в действие. Сочетание жесткого реализма и таинственной мистики — весьма модное сейчас направление в жанровой литературе.
Однако роман Юсупова даже несколько выламывается из жанра, скажем, мистического триллера. Чем это обусловлено?
Соединение мотивов сна и мотивов яви сделано автором достаточно технично. Автор может и умеет подавать материал ярко, броско. Завязка впечатляет: «Моя машина разбита вдребезги. Изуродована и сломлена. Жалобно постанывает металлическими скрипами. Плачет масляными слезами. Словно понимает, что это конец.
Я лежу в канаве. Оглохший, ослепший, не отошедший от шока и пытаюсь собраться с мыслями. Пытаюсь сжать волю в кулак и заставить себя думать. Но это очень, очень, очень сложно. Голова раскалывается, раны кровоточат, тело, словно сосуд, наполненный болью до краев.
Несколько секунд назад сила инерции выбросила машину с дороги и, протащив несколько десятков метров, ударила о сосну. Ударила с такой силой, что мой железный конь напоминает скомканный лист бумаги».
Живость повествованию придает и прием переброса кадров, очень активная, с самого начала романа, «раскадровка». Читатель сразу ввергается в активное действие, и это важно — избегнуть тягомотности, нудности, если это подлинный экшн.
Зерно романного смысла так или иначе мистическое. Автор неоднократно делает попытку углубиться в психологию, в историю, понять на чем основывается все огромное (и неизведанное) здание подсознания. Само действие прописано достаточно профессионально. Чувствуется уверенная рука, писательский слог не грешит безвкусицей, достаточно занимательно выстроены главы, где перемежается реальное и иррациональное.
Две основных темы разрабатываются в романе: тема Спасения и тема Насилия.
Герой оказывается один на один с неистребимой людской злобой. Он на своей шкуре ощущает лютую ненависть. Понимает, что, если ненавистью охвачена толпа, ей бывает нечего противопоставить. Ему грозит казнь, страшная пытка, и он к ней не готов — как не бывает к этому готов ни один человек в мире. «Мои шаги растоптали не одну судьбу. Жизни этих людей были затронуты, смяты моими ногами. Они имели право на ненависть, имели право на жестокость, и это было понятно как дважды два. На зло всегда хочется отвечать злом, и никакие заповеди не смогут сдержать этого первобытного инстинкта. Кровь за кровь, и все, и ничего больше в голове».
Причудливое сочетание активного действия, символизма, знаковости, притчевости, философии, смешение древних мифов Земли (не раз интерпретируется, варьируется тема библейского запретного плода и первородного греха), современных узнаваемых реалий. Иногда из-за этих стилевых нагромождений текст начинает производить впечатление некой вакханальной пестроты, но автор, тем не менее, успевает следить за тем, чтобы читательское внимание не ослабевало.