Главная страница
Главный редактор
Редакция
Редколлегия
Попечительский совет
Контакты
События
Свежий номер
Книжная серия
Спонсоры
Авторы
Архив
Отклики
Гостевая книга
Торговая точка
Лауреаты журнала
Подписка и распространение
Свежий Номер
№ 3 (41), 2008
Литобоз
Автор рубрики — Ирина ГОРЮНОВА
«Новая юность», № 5 (80) / 2007
В журнале интересная подборка стихотворений Юлии Качалкиной.
* * *
Не бери в дорогу больше, чем могут отнять:
один телефонный номер, имя без отчества.
По телевизору показали на днях опять
храм без гвоздей. Шедевр деревянного зодчества.
Я плаваю плохо. Лежу на воде легко.
Дольше всего гниют нежилые скворечники…
Крикнешь в форточку — слышится далеко.
И планета сжимается в поперечнике.
Не бери в дорогу больше, чем могут отнять:
один телефонный номер, имя без отчества.
По телевизору показали на днях опять
храм без гвоздей. Шедевр деревянного зодчества.
Я плаваю плохо. Лежу на воде легко.
Дольше всего гниют нежилые скворечники…
Крикнешь в форточку — слышится далеко.
И планета сжимается в поперечнике.
Правда, вызывает сомнение рифма скворечники/ поперечнике, потому как слово «скворечник» все же произносится по старомосковской орфоэпической норме как «скворешник». Но это небольшая беда.
* * *
Бродягой не стать домашнему очевидцу;
как бы тебе ни бежалось, ни лезлось из кожи.
В это окно уже не стучится птица:
она поселилась за плинтусом лоджии.
Будет есть из руки. У тихого жить огня,
не понимая твою речь.
…эта кожа практически мертвая у меня.
Можно по ней жечь.
Бродягой не стать домашнему очевидцу;
как бы тебе ни бежалось, ни лезлось из кожи.
В это окно уже не стучится птица:
она поселилась за плинтусом лоджии.
Будет есть из руки. У тихого жить огня,
не понимая твою речь.
…эта кожа практически мертвая у меня.
Можно по ней жечь.
Интересное стихотворение, хотя птица должна есть с руки, а не из руки. Стоило бы обратить на это внимание, если уж не автору, то редактору.
«Нева» № 11 / 2007
Стихи Надежды Поляковой, автора многих книг, как указано в журнале, вызывают множество вопросов.
* * *
Снятся сны не по нашей воле,
Как под чью-то диктовку стих.
Выступаю все в той же роли
В сериалах этих ночных.
Снятся сны не по нашей воле,
Как под чью-то диктовку стих.
Выступаю все в той же роли
В сериалах этих ночных.
Каких «этих» сериалов? Совершенно непонятно, ведь упоминания о других сериалах не было вообще.
Все бегу от кого-то куда-то,
Замираю в густой траве.
Вижу снова шинель солдата
В пятнах крови на рукаве.
Замираю в густой траве.
Вижу снова шинель солдата
В пятнах крови на рукаве.
«Шинель солдата в пятнах крови», — это понятно, но почему только на рукаве? Если пятен много, то логично, что они не только на рукаве есть.
Вижу тех, кто давно убиты,
Не уйдя от шального огня.
И гудят надо мной «мессершмитты»
И выискивают меня.
Не уйдя от шального огня.
И гудят надо мной «мессершмитты»
И выискивают меня.
«Вижу тех, кто давно убиты, не уйдя…» — извините, но по-русски так не говорят.
А эти строки меня просто приводят в трепетный восторг:
А эти строки меня просто приводят в трепетный восторг:
Мы доверчивы — фразою броской
Нас Нью-Йорк привлекает и Лондон.
Нам покажут портрет Новодворской —
Мы поверим, что это — Джоконда.
Нас Нью-Йорк привлекает и Лондон.
Нам покажут портрет Новодворской —
Мы поверим, что это — Джоконда.
Знаете, до последнего времени мне в голову не приходило, что Новодворскую можно сравнить с Джокондой, но теперь, когда я буду смотреть на бессмертное полотно Леонардо да Винчи, то перед глазами будет стоять Валерия Ильинична. Кстати, улыбочка у нее на некоторых фотографиях весьма похожа, только вот за Леонардо несколько обидно…
Стихи Дмитрия Григорьева (они опубликованы также в «Неве») как всегда, качественны. Мне понравилось стихотворение «Новый Футбол». Сразу вспомнилось об ушедшем от нас поэте Александре Ткаченко:
Стихи Дмитрия Григорьева (они опубликованы также в «Неве») как всегда, качественны. Мне понравилось стихотворение «Новый Футбол». Сразу вспомнилось об ушедшем от нас поэте Александре Ткаченко:
стал пустым и чудесным железный мяч
и боги, чьи имена не выговорить
давно уже не просят крови
проигравшего этот матч
очень гуманные правила в новом футболе
судья не свистит не дает отмашку
а побеждает всегда поле
покрываясь клевером и ромашкой
и лишь там, где бродил суровый голкипер
сочиняя стихи о природе мяча
на плотной земле растет подорожник
и за воротами — иван-чай
и боги, чьи имена не выговорить
давно уже не просят крови
проигравшего этот матч
очень гуманные правила в новом футболе
судья не свистит не дает отмашку
а побеждает всегда поле
покрываясь клевером и ромашкой
и лишь там, где бродил суровый голкипер
сочиняя стихи о природе мяча
на плотной земле растет подорожник
и за воротами — иван-чай
И вот это стихотворение — нежное, романтичное! — запомнилось.
Пока не застыло море
и корабль не потерялся среди торосов,
расскажи мне про свою Аляску,
где растут алмазные деревья
и ангелы развешивают простыни
в фиолетовом небе.
Расскажи мне про свою Аляску,
про полярное сияние ее глаз,
ее прозрачную ночь.
Капитан набивает подушку
пухом и перьями перелетных птиц,
чтобы сны уносили его,
словно звездные собаки, — домой.
и корабль не потерялся среди торосов,
расскажи мне про свою Аляску,
где растут алмазные деревья
и ангелы развешивают простыни
в фиолетовом небе.
Расскажи мне про свою Аляску,
про полярное сияние ее глаз,
ее прозрачную ночь.
Капитан набивает подушку
пухом и перьями перелетных птиц,
чтобы сны уносили его,
словно звездные собаки, — домой.
Журнал «Нева» изумил подборкой стихотворений Анатолия Краснова.
А на быстром небольшом закате,
На привычной временной волне,
Как на ужин, прилетает дятел
И стучит по избранной сосне.
На привычной временной волне,
Как на ужин, прилетает дятел
И стучит по избранной сосне.
Где вы видели «Быстрый небольшой закат»? Такой вообще бывает? Малюсенькое солнышко светануло и скоренько закатилось. Так что ли?
Ни собак уже кругом, ни кошек…
Иногда, молчальник и чудак,
Вечером ко мне приходит ежик,
Не зачем-нибудь, а просто так.
Иногда, молчальник и чудак,
Вечером ко мне приходит ежик,
Не зачем-нибудь, а просто так.
Этим стихотворение и заканчивается. И я вот думаю, а причем тут ежик?
Или вот, например, другие строки:
Или вот, например, другие строки:
Он почувствовал кожей и сердцем
Боль казнимых лесов и полей
И не верит словам-извращенцам,
Только памяти верит своей.
Боль казнимых лесов и полей
И не верит словам-извращенцам,
Только памяти верит своей.
Кожей и сердцем — не подходит, уж извините, кожа снаружи, сердце внутри, нельзя их объединять. Да и само четверостишие наводит на мысль, что автору не удается никак выразить словами свои мысли.
«Октябрь», № 11 / 2007
Философский поток сознания Алексея Цветкова вызывает чувство уважения к его эрудиции и глубоким мыслям:
я последняя лампа у тебя на столе
где горю и горюю светили но дальше не с кем
или все-таки я подобен седой сове
толстой тьмы ломоть рассекая крылом нерезким
электромотор или робот или там кто
в залпе зрения среди вязких атомов мрака
вообразить трехмерность если темно
метра два от силы в сланце убого мало
когда бы не трещина в веке куда проник
газ сознания световой родник.
где горю и горюю светили но дальше не с кем
или все-таки я подобен седой сове
толстой тьмы ломоть рассекая крылом нерезким
электромотор или робот или там кто
в залпе зрения среди вязких атомов мрака
вообразить трехмерность если темно
метра два от силы в сланце убого мало
когда бы не трещина в веке куда проник
газ сознания световой родник.
«Новый Мир», № 12 / 2007
Хорошая подборка Бориса Херсонского в «Новом мире».
Всплеск вороньего грая. Значит — уже рассвело…
Выходишь за дверь — так оно и есть. Туман
немного рассеялся. Снаружи стекло
окна выглядит мутноватым. В руках стакан
крепкого чая. Стальной подстаканник. Звенит слегка
ложечка: дрожь в руке не унять. Хлебнешь два глотка —
и станет легче. С грохотом черный грецкий орех
падает с ветки на крышу сарая. К черту всех.
Выходишь за дверь — так оно и есть. Туман
немного рассеялся. Снаружи стекло
окна выглядит мутноватым. В руках стакан
крепкого чая. Стальной подстаканник. Звенит слегка
ложечка: дрожь в руке не унять. Хлебнешь два глотка —
и станет легче. С грохотом черный грецкий орех
падает с ветки на крышу сарая. К черту всех.
Или вот это:
Железная лестница, ребристые плиты-ступени,
на каждой — название фирмы с твердым знаком в конце.
Галерея. Вход через кухню. Кот лежит в отупенье.
Кнопкой пришпилен католический образок:
Христос в терновом венце.
на каждой — название фирмы с твердым знаком в конце.
Галерея. Вход через кухню. Кот лежит в отупенье.
Кнопкой пришпилен католический образок:
Христос в терновом венце.
Прочитала все с интересом. И даже не расстроилась.
В этом номере «Нового мира» стихи члена редколлегии «Детей Ра» Игоря Алексеева «Потерпи»:
В этом номере «Нового мира» стихи члена редколлегии «Детей Ра» Игоря Алексеева «Потерпи»:
Возвращаясь на голос, как птица слепая,
Попадаешь в силки бытовой истерии.
Избегаешь, минуешь… И вновь, приступая
К описанью пологих холмов Киммерии,
Произносишь банальность. И каждое слово
дребезжит, провисает, искрит при касанье.
Не усердствуй, поскольку не будет иного.
Будет неуд по чисто- и правописанью.
Отвлекись. На ребенке поправь одеяльце.
Успокойся. Отпей освященной водицы.
Подыши горячо на холодные пальцы.
Потерпи полчаса, полдождя, полстраницы.
Попадаешь в силки бытовой истерии.
Избегаешь, минуешь… И вновь, приступая
К описанью пологих холмов Киммерии,
Произносишь банальность. И каждое слово
дребезжит, провисает, искрит при касанье.
Не усердствуй, поскольку не будет иного.
Будет неуд по чисто- и правописанью.
Отвлекись. На ребенке поправь одеяльце.
Успокойся. Отпей освященной водицы.
Подыши горячо на холодные пальцы.
Потерпи полчаса, полдождя, полстраницы.
Все-таки «Новый мир» иногда печатает хорошие стихи.
«Дружба народов», № 2 / 2008
В этом номере «Дружбы народов» замечательная подборка стихотворений Инны Кабыш.
Стихи поэтессы настолько человечны, оптимистичны, мудры, что просто помогают жить. А разве не это предназначение поэзии?!
Одно стихотворение приведем полностью.
Стихи поэтессы настолько человечны, оптимистичны, мудры, что просто помогают жить. А разве не это предназначение поэзии?!
Одно стихотворение приведем полностью.
* * *
Мне сорок пять — какое счастье,
что, например, не двадцать пять,
что страсти сгинули мордасти
и не воротятся опять.
Что от любви и от плакатов
свободна, как сказал поэт,
от ползунков и автоматов
(и жаль, что от тетрадей — нет).
Что так спокойно и смиренно
я день за днем смотрю вперед.
Теперь я знаю: тело бренно,
и все бреннее каждый год.
И я могу не быть красивой —
другим оставлю этот крест.
А в отношениях с Россией —
она теперь меня не съест.
И что мне все на свете храмы,
когда чем дальше, тем ясней:
я скоро стану старше мамы,
я скоро буду вместе с ней.
И хорошо, что стали дети
и выше, и умней меня.
И так прекрасно жить на свете —
и день прекрасней ото дня.
что, например, не двадцать пять,
что страсти сгинули мордасти
и не воротятся опять.
Что от любви и от плакатов
свободна, как сказал поэт,
от ползунков и автоматов
(и жаль, что от тетрадей — нет).
Что так спокойно и смиренно
я день за днем смотрю вперед.
Теперь я знаю: тело бренно,
и все бреннее каждый год.
И я могу не быть красивой —
другим оставлю этот крест.
А в отношениях с Россией —
она теперь меня не съест.
И что мне все на свете храмы,
когда чем дальше, тем ясней:
я скоро стану старше мамы,
я скоро буду вместе с ней.
И хорошо, что стали дети
и выше, и умней меня.
И так прекрасно жить на свете —
и день прекрасней ото дня.