Главная страница Главный редактор Редакция Редколлегия Попечительский совет Контакты События Свежий номер Книжная серия Спонсоры Авторы Архив Отклики Гостевая книга Торговая точка Лауреаты журнала Подписка и распространение |
Свежий НомерЛитобоз
Ведущий — Евгений СТЕПАНОВ
Максим Лаврентьев, «Дети Ра», № 4, 2020
Поэзия — это душа, высокая и красивая. Но поэзия — это и филигранное мастерство. Я знаю некоторых авторов, которые считают, что форма первична, а смысл в стихотворении вообще не имеет никакого значения. И вот эти заслуживающие сочувствия авторы бесконечно выискивают новые рифмы, пытаясь кого-то удивить, превращая стихотворчество в набор однообразных и скучных трюков. Занятие это пустое. Потому что поэзия — это не словарь рифм, но ангельский сплав формы и содержания. Одно непредставимо без другого. И рифма не может быть самоцелью.
Есть авторы, которые вовсе пренебрегают формой. Они думают, что, используя набившие оскомину рифмы и ритмы, можно сказать что-то новое. Очень трудно. Стандартность формы ведет к стандартности мышления. Итак, нужно что-то другое, нужно золотое сечение поэзии. В этом смысле мне импонируют стихи Максима Лаврентьева, который не только поэт по духу и по сути, но и превосходный мастер версификации. А какие у него удачные рифменные находки: пассивным — не по силам, проспект — воспет и т. п. Я не говорю, что сама система рифмовки тут новая, например, рифмы с дополнительным согласным типа проспект — воспет известны очень давно, их, в частности, успешно использовал замечательный поэт тридцатых годов прошлого века Борис Корнилов. Но дело здесь не в новой системе рифмовки, а в умении пользоваться богатым опытом предшественников, наработками выдающихся мастеров. Только зная прошлое, можно заглянуть в будущее. * * *
Живописны закаты, эффектны восходы, но художники их повторяют давно, а в запасе чудес есть у русской природы то, что выразить только стихами дано. Между тем наблюдателем был я пассивным, на высоты за рифмой годами не лез, и пейзажная лирика вдруг не по силам оказалась, когда обуял интерес. Нет, не справиться мне со словесной картиной! Даже этот пустой Ленинградский проспект в середине апреля, в Москве карантинной, видно, так и останется мной не воспет. Николай Зиновьев, «Литературная газета», № 10, 2020
Люблю стихи Николая Зиновьева. Короткие, точные, ясные. Всегда не в бровь — а в глаз.
* * *
Чтоб с детских лет и до седин Прожить счастливым в мире этом, Вернейший способ есть один: Не быть поэтом. Анна Шмалинская, «Поэтоград», № 3, 2020
Анна Шмалинская — самая юная поэтесса, входящая в состав Союза писателей ХХI века. Обычно мы так рано — в 16 лет — в СП не принимаем. Но здесь сделали исключение из правил. Потому что талант очевиден, потому что уже сейчас слышен собственный голос молодого автора.
У меня нет сомнения, что поэтический дар Анны будет эволюционировать, появятся новые стихи, написанные в разных версификационных техниках. Но уже сейчас можно говорить о том, что в России появилось новое дарование. ЛУНА
О чем ты шепчешь мне, Луна? Зачем кричишь ты, Козодой? С бедой Смогу я справиться сама. Мне не впервой. В унылом домике одна, Нескоро здесь раздастся смех. Мы вместе помолчим, Луна. Твой грех Стыдливо скроют облака Надежней всякого замка. А мой — он виден без помех, Но лишь издалека. Не как у всех… Я тихо встану у окна, А ты — закрой глаза, Луна. Александр Казинцев, «Москва», февраль 2020
Александр Казинцев (1953–2020) сорок лет работал в журнале «Наш современник». Легендарная фигура русской публицистики. А начинал Александр Казинцев как поэт, именно он был одним из основателей легендарной группы «Московское время». Об этом сейчас почему-то многие забыли. Стихи у Казинцева, за поэтическим творчеством которого я пристально наблюдаю с конца восьмидесятых годов, выверенные до полутонов, наследующие великим традициям Серебряного века. Ни одного неточного слова, ни одной неряшливой рифмы. Мастер. Великая трагедия, что поэт ушел от нас в 2020 году.
* * *
Порывы дождя приминают зонты, под шелком намокшим напрягся каркас. В дневном освещенье щепоть темноты, просеявшись сверху, заметна на глаз. Я мысли мои на перо обопру — тоску беспричинную хмурого дня. Слова, словно листья, дрожат на ветру, срываясь, по ветру летят от меня. Они превратились в непрочную медь, сквозящую плоть между жилок тугих, а я ли не клялся за них умереть и думал воскреснуть в бессмертии их. Холодные капли их вбили в траву, изнанку измазал газона песок. Как только просохнет, всю эту листву потащит с собою шуршащий поток. И ночью пойдет скрежетать под окном по кромке асфальта — и прочь от жилья — медных листов искореженный лом. Надежда моя, вся надежда моя. Вероника Долина, «Зинзивер», № 5, 2020
Вероника Долина — выдающийся бард, классик жанра. Но многие ее стихи абсолютно самостоятельны и не требуют музыкального аккомпанемента. Музыка заложена в самой — пропитанной анафорами! — поэзии.
* * *
А какие мои обстоятельства Оказались сильнее всего? Это те, что сильнее предательства. Так немного, почти ничего. А какие еще обстоятельства Оказались других не слабей? Это те, что сильнее приятельства, Ненавязчивой тяги людей. И последнее есть обстоятельство Оказаться не против — а за. Дополнительное обязательство — Напоследок не прятать глаза. 3.02.2020 Ирина Евса, «Зинзивер», № 4, 2020
Ирина Евса, живущая в Харькове, умело, мастерски использует современный словарь: англицизмы и американизмы, офисный сленг — например, «пранкер или хайпер» и т. п.
Так сейчас делают многие авторы. Но не у всех получается создать из бурлящего речевого многообразия факт поэзии. У Ирины Евсы получается. * * *
Не проси у власти, не верь родне: сват продаст и шурин, потому что в честной твоей стране каждый пятый — шулер. Кто из них твои отберет гроши, наплевать обиде. Будь, как бомж: сухарь воробьям кроши, на скамейке сидя. Стерегись вещать на чужой волне, пранкер или хайпер, потому что в доброй твоей стране каждый третий — снайпер. Он по крыше катится паучком сквозь парню июля, чтоб совпала с беглым твоим зрачком в поцелуе пуля. И пока скребешь пустоту чела, пьешь вино, болтая, над тобою носится, как пчела, пуля золотая. Затаись плевком, пузырьком на дне, следом на газоне, потому что в тихой твоей стране каждый первый — в зоне, где в затылках — чипы, «жучки» — в кашпо, смертоносна сводка и с билбордов машут тебе капо, улыбаясь кротко. Дмитрий Коломенский, «Зинзивер», № 2, 2020
Дмитрий Коломенский — поэт петербургской ноты. Чеканный ритм, полнозвучные рифмы, пронзительная эмоциональность, застенчиво спрятанная между строк.
* * *
Зима — передышка в жизни, сезон стекла, Когда вода забывает, куда текла, Когда вообще непонятно, как можно течь, Когда метель выплевывает картечь В лицо любому живому, когда во сне Снега без конца и времени видятся мне, Когда, проснувшись, я знаю: расклад таков, Что место и время немыслимы без снегов, Когда ветра затыкают пернатым рты, И ангелы глухо заводят мотет тщеты, И под его леденящую душу дуду Вполглаза дремлет Господь у себя в Саду. Пусть спит спокойно: зимой ни к чему догляд — Конечно, зубы ноют, уши болят, Но войны не начинаются — все войска Сидят по зимним квартирам: в глазах тоска, В стаканах водка, и в самую злую из пор Майору не так обидно, что он майор. Выходишь на улицу — пусто, свежо, светло. Харон оставляет вмерзшее в лед весло, Обол возвращает покойнице — и она Бредет домой, удивляясь шутке судьбы. Снежинки шестиконечны и голубы На фоне бескрайнего белого полотна. |