Главная страница
Главный редактор
Редакция
Редколлегия
Попечительский совет
Контакты
События
Свежий номер
Книжная серия
Спонсоры
Авторы
Архив
Отклики
Гостевая книга
Торговая точка
Лауреаты журнала
Подписка и распространение
Свежий Номер
№ 02 (183), 2020
Поэзия Союза писателей ХХI века на карте генеральной
Андрей ТОРОПОВ
ПОЭТЫ ЖИВУТ ЗАВТРАШНИМ ДНЕМ
* * *
Я — счастливый неудачник,
Лаки лузер, если точно.
Дачник, лыжник и собачник,
Не поэт, а вредный склочник.
А хотелось бурной славы,
Легких денег, ранней смерти,
О большой судьбе кровавой
Мне нашептывали черти.
И подталкивали к краю
Черной ямы оркестровой,
Но и нынче я играю
В жизнь с картошкой не.еровой.
Лаки лузер, если точно.
Дачник, лыжник и собачник,
Не поэт, а вредный склочник.
А хотелось бурной славы,
Легких денег, ранней смерти,
О большой судьбе кровавой
Мне нашептывали черти.
И подталкивали к краю
Черной ямы оркестровой,
Но и нынче я играю
В жизнь с картошкой не.еровой.
* * *
Задумки были хорошие,
Стихи получались плохие,
Нас много придурков брошенных
В несправедливой России.
Музы манили стихами
И приглашали в койку,
Они поиграли с нами
И выбросили на помойку.
Медузы любят арбузы,
Мы получили свободу,
А где теперь эти музы?
В тираж перешли из моды.
Стихи получались плохие,
Нас много придурков брошенных
В несправедливой России.
Музы манили стихами
И приглашали в койку,
Они поиграли с нами
И выбросили на помойку.
Медузы любят арбузы,
Мы получили свободу,
А где теперь эти музы?
В тираж перешли из моды.
* * *
Воздвигнут памятник крестоносцу,
И мне по нраву, что поздно слава.
Я наблюдаю с авианосца
Свою эскадру, теперь я — флагман.
Пусть будет поданным — без подлодок,
Я не какой-нибудь «Принц Уэльский»,
Был «Флагман» главной из вкусных водок,
Теперь я — водка и житель сельский.
Судьбой воскресшего крестоносца,
Женой забытого декабриста...
Куда ты слезешь с авианосца?
Не замок Броуди это, киска.
И мне по нраву, что поздно слава.
Я наблюдаю с авианосца
Свою эскадру, теперь я — флагман.
Пусть будет поданным — без подлодок,
Я не какой-нибудь «Принц Уэльский»,
Был «Флагман» главной из вкусных водок,
Теперь я — водка и житель сельский.
Судьбой воскресшего крестоносца,
Женой забытого декабриста...
Куда ты слезешь с авианосца?
Не замок Броуди это, киска.
* * *
К перешедшему ноябрь
Новый год придет моржовый,
Буду я любить тебя,
И весна вернется снова.
Где спасительный пусан,
Дотерпевшим скажут браво.
Вытри сопли, капитан
Уцелевшего состава.
Дрались те, кто полегли,
До последнего патрона.
Нам добраться помогли,
Смотрят грустно из смартфона.
Мы киваем им в ответ,
Что не зря они старались.
Перевернутый сюжет:
Вы ушли, а мы остались.
Новый год придет моржовый,
Буду я любить тебя,
И весна вернется снова.
Где спасительный пусан,
Дотерпевшим скажут браво.
Вытри сопли, капитан
Уцелевшего состава.
Дрались те, кто полегли,
До последнего патрона.
Нам добраться помогли,
Смотрят грустно из смартфона.
Мы киваем им в ответ,
Что не зря они старались.
Перевернутый сюжет:
Вы ушли, а мы остались.
* * *
Миттельшнауцер вместо ризеншнауцера,
Научись довольствоваться малым,
У реальной жизни пастушки аура,
А в стихах расстреливают напалмом.
И девятым валом-сарданапалом
Над тобой сгущаются голиафы,
Научись довольствоваться малым,
Баобаб съедая на скромный завтрак.
Научись довольствоваться малым,
У реальной жизни пастушки аура,
А в стихах расстреливают напалмом.
И девятым валом-сарданапалом
Над тобой сгущаются голиафы,
Научись довольствоваться малым,
Баобаб съедая на скромный завтрак.
ЗУБ МУДРОСТИ
1.
Сто мячей забитых в ста матчах,
Я завел собаку и стал бессмертным,
Не пошел верлибр, не могу иначе,
Без трусов ходила красиво стерва.
Здесь бы расписать красоту романа
И добавить образов побогаче,
Простонать, что снова открылась рана,
Только все прошло, не могу иначе.
А другие раны не заживают,
Но вы сами здесь без меня поплачьте,
Для чего нас мамы на свет рожают?
Невозможно так, но нельзя иначе.
Я завел собаку и стал бессмертным,
Не пошел верлибр, не могу иначе,
Без трусов ходила красиво стерва.
Здесь бы расписать красоту романа
И добавить образов побогаче,
Простонать, что снова открылась рана,
Только все прошло, не могу иначе.
А другие раны не заживают,
Но вы сами здесь без меня поплачьте,
Для чего нас мамы на свет рожают?
Невозможно так, но нельзя иначе.
2.
Заговорить боль и убить боль,
Для себя бессмысленно повторяй —
Крем-брюле, карамель, карамболь,
Уходи боль, проваливай, умирай.
Если ты — король, то скажи пароль,
Сам себе его бессмысленно бормочи —
Крем-брюле, карамель, карамболь.
Барчуки, бородачи, басмачи.
Заговор сыграл не последнюю роль,
Ты теперь страдаешь от боли зубной,
Но с корнями вырвал другую боль
И теперь от этой заслуженно ной.
Для себя бессмысленно повторяй —
Крем-брюле, карамель, карамболь,
Уходи боль, проваливай, умирай.
Если ты — король, то скажи пароль,
Сам себе его бессмысленно бормочи —
Крем-брюле, карамель, карамболь.
Барчуки, бородачи, басмачи.
Заговор сыграл не последнюю роль,
Ты теперь страдаешь от боли зубной,
Но с корнями вырвал другую боль
И теперь от этой заслуженно ной.
НА «ПИКНИКЕ»
Хитрые смыслы скрывая
Под неуклюжестью строк,
Музыка вьется живая,
Неувядающий рок.
Рок фиолетово-черный
Шляпника и котелка
Ходит средь нас безнадзорный,
Нету закона пока.
Грезы еще не погасли,
Лезет в чужой монастырь,
Он по-любительски счастлив,
Зря ты смеешься, пузырь.
Пусть никого не обманет,
Вырастит серую мышь,
Пусть не покинет Титаник,
Не переедет в Париж.
Темные это аллеи,
Много несчастных измен,
Кейт утонула без Лео
В скользкой воде перемен.
Злобный, забитый ботаник,
Снова позорно смолчишь,
Тот, кто покинул Титаник
И переехал в Париж.
Под неуклюжестью строк,
Музыка вьется живая,
Неувядающий рок.
Рок фиолетово-черный
Шляпника и котелка
Ходит средь нас безнадзорный,
Нету закона пока.
Грезы еще не погасли,
Лезет в чужой монастырь,
Он по-любительски счастлив,
Зря ты смеешься, пузырь.
Пусть никого не обманет,
Вырастит серую мышь,
Пусть не покинет Титаник,
Не переедет в Париж.
Темные это аллеи,
Много несчастных измен,
Кейт утонула без Лео
В скользкой воде перемен.
Злобный, забитый ботаник,
Снова позорно смолчишь,
Тот, кто покинул Титаник
И переехал в Париж.
* * *
Поэты живут завтрашним днем,
Ждут, ждут, а потом умрут.
А надо жить сегодняшним дном,
Получать копейку за унизительный труд.
Не надо стараться соблюдать размер,
Логика в стихах никому не нужна,
Надо держаться подальше от высших сфер
И копать победу для болотного дна.
И когда победа, наконец, придет,
Восторжествуют справедливость и нищета.
В темноте останется униженный крот,
Рыть другие лазы к светлому для крота.
Ждут, ждут, а потом умрут.
А надо жить сегодняшним дном,
Получать копейку за унизительный труд.
Не надо стараться соблюдать размер,
Логика в стихах никому не нужна,
Надо держаться подальше от высших сфер
И копать победу для болотного дна.
И когда победа, наконец, придет,
Восторжествуют справедливость и нищета.
В темноте останется униженный крот,
Рыть другие лазы к светлому для крота.
Андрей Торопов — поэт. Родился в 1978 году в городе Каменске-Уральском Свердловской области. Окончил исторический факультет, аспирантуру Уральского госуниверситета, кандидат исторических наук, доцент, автор научных трудов по истории уральской промышленности. Стихи публиковались в журналах «Урал», «Дети Ра», «Зинзивер», «Новая реальность», «Воздух», «Белый ворон», «Байкал», «Артикль», «Крещатик», «Волга», «Новая юность», «Зарубежные записки», «Стороны света», «Вещь», «Spoke», в «Литературной газете», газете «Поэтоград» и др. Автор трех поэтических книг. Живет в Екатеринбурге. Работает главным специалистом в Управлении архивами Свердловской области.