Главная страница Главный редактор Редакция Редколлегия Попечительский совет Контакты События Свежий номер Книжная серия Спонсоры Авторы Архив Отклики Гостевая книга Торговая точка Лауреаты журнала Подписка и распространение |
Свежий НомерЕкатерина КОПТЯЕВА
ГОРЯЧЕЕ МОЛОКО
Туфелька падает никак не вылепить это мычащее слово,
которое слышно в любой холодной палате любого умирающего больного, поскольку выдоха только на то и хватит, чтобы тронуть связки этим беспомощным «а» и слепить губы этим коротким «м», пока на глаза сползает липкая тьма и рот становится необратимо нем. я терзаю губы, ибо слова не стало. его нет, если быть точным, ровно сорок четыре дня. я знаю, чистой любви на всех никогда не хватало. почему не хватило, слово, именно на меня? * * *
любовь заполняет рот, как сукровица и слюна,
когда воспаляется рана и подмокают швы, которыми скрыта прореха — на той стороне головы: выход в зеленую воду бескрайнего сна. я сматываю одежду, как испачканные бинты, стыжусь своего тела, смуглею от темноты. прикрываю влажной ладонью бугристый шов на затылке. нитки колются, и прозрачная липкая кровь сползает на шею. кладешь свои пальцы поверх моих. будто бы это делится на двоих, якобы шрам сойдет — не останется и следа; оглаживаешь ладонью стежок за стежком, и внутри бродит горячее молоко, а вокруг вроде зеленая пустота. швы расползаются. в горло льется вода. * * *
Я буду верить тебе во всем остальном.
Невезучий водитель чинится под окном. Из-под машины торчит худая рука в черных пятнах масла и оранжевых — табака. Этот месяц проходит хуже, чем у Сорокина, забитый твоими строками, очередными сроками годности наших с тобой терпений. Пока я жду, в горах зацветает репейник. Пока ты едешь, зима превращается в лето. Тополиный пух летает по всей квартире. Кошка носит котят, и теперь моих кошек четыре. Остальных разобрали дети. Холодильник цветет космическим серым цветом. Мои глаза давно не меняют цвета. Нам осталось лишь несколько суток ж/д пути и вокзал. На который я не хочу идти. * * *
Пока подруги учат ее стареть,
отпускать детей, прикидываться молодцом, любить все не умирающего отца, она вожделеет покоя, светлеет с лица, по частям заполучая последнюю треть отмеренных ей морщин; видит мужчин полунагими, лишь вкалывая витамины в их тощие ягодицы, когда сходится клином солнечный свет на стене процедурного кабинета. Пока наступает ее тополиное лето, сын уезжает, она разводится с мужем, руки становятся суше и губы — уже, вторая женщина в доме становится дочерью, она становится старой и больше не хочет ни от кого не зависеть. Разводит цветы. И полсотни лет оглушающей пустоты прилегают холодной кожей к худым плечам, когда кислый запах неожиданных слез пропитывает наглаженное белье, и она лежит в темноте, стараясь не закричать. * * *
мужу
по ночам кошмарные сумрачные стада
приходят пить из твоей холодной руки. длится агония, плещется пустота. смеживай веки, закуривай и не моги расслабить сведенные болью мышцы лица, даже когда никто не лежит рядом. тебя ли теперь напугаешь каким-нибудь адом? когда ты и так в аду. в ожиданьи конца, который наступит, стоит о нем забыть, ощущая, как тишина заполняет горло, ты закрываешь двери своей избы. навсегда. за неименьем гостей. и сора. Екатерина Коптяева — поэтесса. 20 лет, студентка, живет в Петербурге.
|