Круглая дата, как правило, это повод вспомнить тех, кто достоин памяти без всякого повода. Вот почему любой, даже самый пышный, юбилей всегда несет в себе долю оскорбительной условности. Кому он действительно нужен, так это будущим ценителям. Для них торжества и все, что с ними связано, — хорошая возможность восполнить пробелы.
К полезным юбилейным мероприятиям такого рода относится и книга Бориса Слуцкого «100 стихотворений», выпущенная к столетию со дня его рождения, которое отмечается в 2019 году. Она ничем не отличается от книги избранного любого большого поэта в том смысле, что вызывает благодарность почитателей и «вопросы от знатоков».
Так, среди обещанных аннотацией «лирических шедевров» зачем-то помещены и сравнительно слабые, на мой взгляд, стихотворения («Шел фильм», «Золото и мы» и др.). А ведь Слуцкий оставил большое поэтическое наследие — и по объему, и по качеству. Так что отбор даже в лучшую сотню мог быть куда жестче. Тогда, вероятно, там нашлось бы место таким стихам, как «Ожидаемые перемены…», «Физики и лирики», «Вставные казенные зубы…» и т. д., которые в книгу не вошли. Если бы сборник из ста лучших стихов Слуцкого делал я, думаю, как минимум на четверть он был бы другим. Единственное, что невыгодно отличает меня от составителя и редактора книги — Андрея Крамаренко и Максима Амелина — глагол условного наклонения. Я мог бы, а они сделали.
Как и многих крупных, а, значит, по-настоящему новых художников, Слуцкого сначала не признавали.
Понадобилась статья Ильи Эренбурга в «Литературной газете», чтобы заставить редакторов обратить на него внимание. У Слуцкого вышла первая книга, его приняли в Союз писателей. А он оказался благодарным и в том смысле, что потом уже сам открывал для читателей новые имена. Например, того же Олега Хлебникова, о стихах которого писал в «Комсомолке» в начале 1970‑х…
Как и положено настоящему поэту, Слуцкий перерос себя.
Строгий коммунист, партсекретарь поэтической секции Московской организации советских писателей только в страшном сне мог бы публично пожелать: «Делайте ваше дело,/ поглядывая на небеса» или «Жить нужно долго./ Писать нужно много./ Помнить о долге,/ помнить о Боге»…
Общественный человек Борис Слуцкий, будучи первым, вторым и третьим, тем не менее, это написал. И еще многое другое. В книге представлено большинство его стихотворений, которые прочно вошли в золотой фонд русской словесности: «Лошади в океане» (с посвящением И. Эренбургу), «Давайте после драки…», «Бог», «Старухи без стариков», «Хозяин»…
В них Слуцкий «едва ли не в одиночку изменил звучание послевоенной русской поэзии» (И. Бродский) и вышел за пределы советского ХХ века.
Сочетая талант и волю, сокровенность и прямоту, Слуцкий пишет о нас и для нас. «Люди хватки, люди сноровки/ знают, где что плохо лежит./ Ежедневно дают уроки,/ что нам делать и как нам жить» — это не осталось в прошлом, к сожалению. И сейчас «уровень свободы» красноречиво определяется «зарплатою библиотекаря». И сегодня в силе все формулы Слуцкого, в том числе знаменитая: «Мелкие пожизненные хлопоты/ по добыче славы и деньжат/ к жизненному опыту/ не принадлежат».
А есть у него вещи, которые явно опережают нынешние времена:

Все это делает знание стихов Слуцкого обязательным для грамотного человека, говорящего на русском языке. А его принадлежность к прошлому веку на этом фоне, по большому счету, второстепенным. Так же, как нынешний и все будущие юбилеи.