В этих стихах — смесь простодушия и проницательности, незамысловатостей и философии, чувство радости и скепсис по отношению к жизни в целом; по форме они бесхитростны и больше напоминают разговорные — может, даже застольные — реплики. Никакой внешней серьезности — да и юмористичности тоже; например, шутливый образ: «Если нам с хорошим днем/ Расставаться жаль,/ Мы с тобой отыщем в нем…/ Тормоза педаль» — он ведь о важном: о стремлении насколько возможно задержать прекрасные мгновения, прожить их полней. Вместе с тем автор то и дело склоняет нас к прозе жизни: любая тайна для него — издержки детской романтичности, все чудеса легко поддаются банальной разгадке:

Впрочем, читая стихотворение за стихотворением, я все больше укрепляюсь в подозрении, что автор играет в пессимизм, надевает личину разочарованного и попросту водит нас за нос, — уж очень все эти строки похожи на веселые поделки народного творчества, в которых не найти ни штриха стилевой модернизации. Здесь даже все строки строго начинаются с заглавной буквы. Вот пример: это стихотворение можно расценить как неспособность уже чему-либо в нашей жизни удивляться, а можно и воспринять как сюрреалистический сюжет или фантастическую историю для детей

Я думаю, название книге дано удачно: действительно, ни флегматик, ни меланхолик, ни сангвиник в ней не побеждает, — правда, автор все-таки дает себе право хотя бы на уверенность в том, что он сможет быть безусловно интересен другим — пусть и на какой-то «своей» территории, — скажем, на небольшом отрезке костромской Привокзальной улицы. В стихотворении «Ничья» он не то чтобы идет на самообман — скорее представляет собой театр одного актера, самоироничного и добродушного.