Свежий Номер

№ 10 (72), 2010

В чугунном котле, стоящем на огне, кипят оставленные
мной годы.
Как украшение — сняла я с себя каждый месяц,
каждого человека. Ты тоже сорвал с себя былые страсти
— как доспехи. Мы оба пошли на уступки.
Пусть не думают, что тут колдовство,
— глядя, как я крещу зло, добавляя в котел натертое серебро.
Я тебе обещаю:
молочный брат мой,
и в печали, и в радости,
и в богатстве, и в бедности —
я люблю тебя.
Заимствую кадры из свадебного ритуала квакеров.
Могу встать перед тобой на колени и стоять так целый час.
Самыми белыми одеждами и тишиной — как паутиной —
могу заполнить пространство между нами.
Когда мне будет сто, в длящемся целый час безмолвии
я поклянусь:
пусть предначертано тебе осиротеть,
о дом мой,
и в сезон дождей, и в засуху,
и даже после того, как созреют на мне плодами дети, —
я люблю тебя.
У чугунного котла шепчу молитву в тон с шипением
перевариваемых наших грехов.
Будь то прошлое или будущее,
в чистом ли поле, или на откосе,
здорова ли, больна ли, —
я люблю тебя.
Пусть не думают, что тут колдовство, глядя –
как крестим друг друга любовью
и — для твердости духа —
по капле добавляем себе в кровь серебро.

Зачем в нас стреляют отравленными стрелами,
о мой первенец, рожденный в пещере?
Нет дверей у нас, а льет как из ведра.
Землетрясение рушит стены, на которых —
то набрасываем план охоты, то царапаем профили
друг друга. Летом спим на мху, зимой — на шкурах.
Рыбу ловим на копье. Говорим слогами.
Разводя огонь, натираем пальцы, а потом —
облизываем их, и боль проходит.
Ты нанизываешь для своей женщины ожерелья из клыков,
она же одевает тебя в меха.
Зачем завидовать первобытной любви? Что у нее можно
отнять?

Может, мы слишком шумные для каменного века?
— Может, оттого что два существа разных племен
— цвета воронова крыла и пшеничного цвета — поселились
в отдаленной пещере?
Что такого в том, что: в прозрачном озере — нашем зеркале —
мы целуемся и, увивая друг друга телами, опускаемся
на самое его дно.
— Чтоб быть посмелее!
— Чтоб быть вместе!
— Пока не станет невозможно дышать!
Потом опять наверх.
И нам, вернувшимся на землю, кажется странным,
что сердце не прекращает биться — когда мы засыпаем.
Нам кажется странным, что прибывает в глазах вода —
когда один из нас не приходит в пещеру вовремя.
Что, повторяю, можно отобрать у тех, кто так живет —
в такой нужде?