Главная страница Главный редактор Редакция Редколлегия Попечительский совет Контакты События Свежий номер Книжная серия Спонсоры Авторы Архив Отклики Гостевая книга Торговая точка Лауреаты журнала Подписка и распространение |
Свежий НомерДневник
Дети Ра СТЕПАНОВ
РАЗНЫЕ ГОДЫ
ДИСПЕТЧЕРЫ НООСФЕРЫ
В конце 2007 года ездили вместе с Константином Кедровым и Леной Кацюбой на нижегородский фестиваль «Литератерра», который организовал поэт и пробивной молодой человек Арсений Гончуков.
Много разговаривали. Кедров в одной из бесед предложил очень точный термин — диспетчеры ноосферы. В самом деле, есть такие люди. Это издатели, редакторы толстых журналов, владельцы качественных, но посещаемых интеллектуальных сайтов и некоторые другие. Кроме того, каждый хороший поэт — диспетчер ноосферы. Настоящему поэту даже печатать ничего не надо. Достаточно написать… *
Я работаю в редакциях почти двадцать лет. Издаю стихи.
Видел множество поэтов, но типаж, как правило, один. Все говорят о себе примерно одно и то же. — Я великий поэт. — Я гениальный поэт. — Я вот-вот получу Нобелевскую премию, а ты мне помоги. Я все жду автора, который придет и скажет: — Я дерьмо, писать не умею, так иногда балуюсь стишками… Это наверняка будет гениальный человек! *
Быть издателем и редактором — колоссальная стихиальная (термин Д. Андреева) ответственность. Если же говорить на современном слэнге: ты смотрящий за информационными потоками. Проводник между автором и читателем. Если этой ответственности не осознавать, лучше издательским делом не заниматься.
ПУШКИН
Пушкин был гений. Пушкин был графоман. Как ни странно, это возможно.
Пушкин написал 80% рифмованной чепухи. И создал множество шедевров. Пушкину приходилось трудно. Ему не с кем было конкурировать. Только с самим собой. То есть существовало как бы несколько Пушкиных. Поэт сам для себя создавал фон, среду. Он был, точно США, сверхдержавой. Сверхдержавой поэзии. И Дельвиг, и Кюхельбекер, и даже Баратынский писали слабее. Значительно слабее. ...Я постоянно читаю Пушкина. У меня в нем потребность. А Баратынского читаю редко. МАНДЕЛЬШТАМ
Приехал в Воронеж. Начал спрашивать у прохожих, где жил Мандельштам. Никто не знает. Вечером выглянул из окна дома, где остановился, и на соседнем здании увидел мемориальную табличку: здесь в 1936 году жил поэт Осип Мандельштам.
ШКЛОВСКИЙ
Читаю Шкловского. Вечно читаю Шкловского. Он — Есенин в литературоведении. Открыт, доступен. Ни Якобсона, ни Эйхенбаума не читаю с таким восторгом.
СИМОНОВ И КИПЛИНГ
Поэтесса Марина К. рассказала:
— Константин Симонов переводил Киплинга. И нашел в неопубликованных стихах такую строку — «Жди меня — я не вернусь…» Жди меня — я не вернусь. Это гениально. Жди меня — и я вернусь. Это хорошо. ВОЗНЕСЕНСКИЙ
После вечера нестареющего Любомира Левчева в Болгарском культурном центре недолго разговаривал с З. Б. Богуславской и А. А. Вознесенским.
Андрей Андреевич — после болезни — говорит шепотом. Очень тихо. Но все понятно. Он сейчас стал больше похож на поэта, чем в годы юности, когда не жалел горла. Репортер времени. Пророк. Еле-еле ходит. Детское лицо. Твердая рука. Я сказал ему: «Лицо поэта — Ваше лицо — это тоже поэзия». Он ответил: «Вы так считаете?» Потом почему-то спросил: «Как Вы думаете, Мнацаканова — хороший поэт?» — Очень. — А сколько ей лет? — Она старше Вас. Говорили об Айги, Кедрове… Речь зашла о Татьяне Бек. — Таня была святой, — сказал Вознесенский. Потом приехала машина, и знаменитая чета вернулась в Переделкино. ЕВТУШЕНКО
Евтушенко дает интервью радио «Эхо Москвы», доброжелательной журналистке Ксении Лариной.
Вкрадчивая Ларина задает комплиметарный вопрос (цитирую по памяти): — Евгений Александрович, а зачем Вы составляете антологии поэтов? Евтушенко: — Потому что нет нестоящего поэта без любви к другим поэтам. Настоящий поэт — это, прежде всего, настоящий читатель. Правильные слова? Конечно, правильные. Но говорить о себе, что ты настоящий поэт… Впрочем, на то он и Евтушенко. АКАДЕМИК СТЕПАНОВ
В нашем издательстве работает талантливый филолог, кандидат наук Никита Сироткин. Ему часто звонит светило семиотики, академик Юрий Сергеевич Степанов. Поскольку к трубке обычно подхожу я, интеллигентнейший Юрий Сергеевич сначала вынужден общаться со мной:
— Евгений Викторович, как я рад Вас слышать, надо бы повидаться. Позовите, пожалуйста, Никиту. И так постоянно. А вот недавно я был в Институте русского языка имени В. В. Виноградова, на работе у Степанова. Меня представили Юрию Сергеевичу. Он обрадовался. Отвел меня в сторонку и говорит: — Евгений Викторович, как я рад нашему очному знакомству, я читал Ваши стихи, у нас столько общих точек соприкосновения… И еще. У меня к Вам деликатная просьба… Я, довольный и торжествующий, улыбнулся: — Любая, Юрий Сергеевич, решаем все вопросы. Он продолжил: — Вы не могли бы сказать Никите Сироткину, чтобы он мне позвонил! АКАДЕМИК ЛИХАЧЕВ
Академика Лихачева спросили:
— Что самое страшное в жизни? — Голод и холод. БОКОВ
Виктор Боков — великий. Дал сенсационное интервью «Экслибрису НГ». О своих стихах:
«Я читал это в разных странах, громко, со сцены, и везде вызывал у слушателей восторг. В Италии читал — восторг! В Японии читал — восторг! Во Франции читал — восторг!» Сам о себе: «Я предвосхитил рифмы Евтушенко и Вознесенского...» Цитирует Пастернака: «Это вы написали — я так никогда не напишу, у меня так не получится». Кто-нибудь скажет, какой Боков зазнайка! А я так не скажу. Во-первых, геройскому старику 90 лет. А у старости свой язык. Это надо учитывать. Во-вторых, у Пастернака точно по-боковски не получилось бы. В-третьих, сам себя не похвалишь — никто не похвалит. В-четвертых, может, и правда стихи Бокова во всех странах мира у слушателей вызывают восторг. Поди проверь. Старый лагерник Боков, жму Вашу мужественную руку. Так держать! И песня Ваша «Оренбургский платок» останется. САНЧУК
Заходил в редакцию поэт Виктор Санчук. Рассказал, что теперь живет в Америке, работает шофером.
— Мне очень нравится. Надо было раньше этим делом заниматься. Сейчас бы я был уже завгаром. И улыбается. Улыбка ослепительная, американская. АЛЕКСЕЕВ
У Игоря Алексеева (царство ему небесное!) в книге «Трамвай живых» есть замечательное стихотворение. Оно мне особенно запало в душу.
Я знаю — тебе не хочется приходить домой. Это тяжкий труд все время меня спасать от меня самого, но нимб над твоей головой, когда ты приходишь, начинает негромко мерцать. Я стараюсь не ныть и не жаловаться по мелочам. Я даже пытаюсь пореже к тебе подходить. Я только изредка прикасаюсь к твоим плечам, как бы проверяя, цела ли меж нами нить. Ты можешь задерживаться насколько угодно — я пойму. Ты можешь даже, однажды, совсем не прийти. Ты знаешь, иногда мне легче быть одному. Есть на свете маршрут, по которому нам не по пути. Здесь столько нескрываемой боли, столько печали и высоты духа, что, по-моему, это стихотворение останется в русской литературе. ОПЯТЬ АЛЕКСЕЕВ
Когда человек реагирует на твою книгу — это признак интеллигентности. И неважно, хвалит он, или ругает. Разумеется, каждый автор ждет отклика на свои опубликованные сочинения.
Талантливый саратовский поэт Игорь Алексеев тратил огромные деньги на международные переговоры — всегда откликался на вышедшие книги друзей. Сейчас почти никто не откликается. ГРУЗИНСКИЙ ПОЭТ
Мой друг, грузинский поэт Лаша К. приехал из Тбилиси. Позвонил:
— Евгений, срочно приезжай ко мне в гостиницу. Я не один. Хочу тебя познакомить с сестрой. Она, ах, какая красавица, персик, балерина, вылитая Алла Пугачева! ПОЭТ П.
Шестидесятилетний неплохой поэт П. заказал в моем издательстве первую книгу своих стихов.
Мы сверстали. Он забраковал. Мы еще раз сверстали. Он опять забраковал. Мы сверстали в третий раз. Он в третий раз забраковал. Я понял: он не хочет, чтобы его книга была издана. Он убежден, что он гений. Непризнанный гений. А когда стихи будут изданы, их прочитают и вынесут вердикт. Окажется, что он не гений. А просто неплохой поэт, каких тысячи. С этим поэт П. смириться не может. И понять его можно. АЙГИ
Толпы необразованных людей пишут бесцветные, одинаковые верлибры.
— Наш вождь, — кричат они, — это Айги. Читаю работу профессора-стиховеда Юрия Орлицкого. Он доказывает: в основе творчества Айги лежит силлабо-тоника. БЕК, АЙГИ
Когда раньше выходили мои книжонки, я знал, кому их подарить. Татьяне Бек, Геннадию Айги… Потом по телефону шел разбор по гамбургскому счету. Немножко хвалили, беспощадно ругали… Говорили по-существу. Кому дарить сейчас?
МИЛОРАВА
Поэт Юрий Милорава:
— Я долгое время работал в грузинском Совмине. Работал честно. Взяток не брал. Был уверен: если начну брать взятки, стихов писать не смогу. Буду недостоин поэзии. Юра, как всегда, прав. ОПЯТЬ МИЛОРАВА
В магазине «Фаланстер» заказали еще три книги Юрия Милоравы «Прялка-Ангел», которую я выпустил в 2003 году.
Звоню Юре, рассказываю ему об этом. Он обрадовано: — Старик, какой успех! Я чувствую себя автором бестселлеров, почти как Маринина! НАПЕТВАРИДЗЕ
Бывший мэр Сочи В. А. Воронков рассказывал:
— В Москве жил замечательный грузин Онари Северьянович Напетваридзе. У него была своя пивная. Пиво он не разбавлял, клиентов не обсчитывал, всех любил. И его все любили. В кабинете у него стояла «вертушка». Онари решал любые вопросы. К любому министру входил без приглашения. И никогда ничего не просил для себя. Юрий Гагарин после (а то и во время) всех официальных мероприятий сбегал к нему и пил в этой пивнушке пиво. Когда Онари умер, меня пригласили на поминки. Я приехал. Из русских был я один. И грузины все перешли на русский язык. Из уважения к гостю. Я попросил их все-таки говорить на родном языке. Историй про легендарного Онари множество. И не только от В. А. Воронкова я о нем слышал. НАРБИКОВА
Звонит талантливая писательница Лера Нарбикова:
— Возьми на работу. — А что ты умеешь делать? — Могу сторожить. — Хорошо, иди сторожем ко мне на дачу. — Нет, я могу сторожить только свою дачу. ГАЛЬПЕР
Заходил в редакцию поэт из Нью-Йорка Саша Гальпер.
Зашел, говорит своей подруге: — Сними меня с народом! (И становится рядом со мной и поэтом Евгением Реутовым.) Я не мог сдержать смех: — Саша, ты приехал как президент Буш… ДАЕН
Мой друг Алексей Даен составил список-поэму «Подвижники русской поэзии».
По-моему, подвижники русской поэзии — это хорошие поэты. ИРИНА К.
Зашла поэтесса Ирина К. Жалуется:
— Что за страна! Что за страна! Никакого комфорта. Великий поэт вынужден писать за углом дома. — Это какой поэт? — Я. МИРНЫЙ, СПОКОЙНЫЙ, ТОЛЕРАНТНЫЙ
Приехал из Питера замечательный поэт и художник Валера Мишин. Звонит:
— Женя, я так удивлен литературным нравам — все со всеми ругаются, обливают друг друга грязью. Ты вообще какой-то конфликтный — не ладишь с Кузьминым, Кузьминским, Очеретянским и т.д. Отвечаю: — Вранье, я человек мирный, спокойный, толерантный, первый ни на кого не нападаю. Валера: — А ты знаешь, дом Кузьминского в Штатах рекой в разливе смыло. Многие его публикации погибли. В частности, журнал, где ты напечатал его поэму «Девочка из Днепропетровска». Вот он просит меня эти номера достать. Я: — Ничего ему не дам. Пусть сначала научится с людьми разговаривать. А то как оскорблять меня, так он первый, а теперь ему, видишь ли, журналы понадобились. Валера: — Но ведь он такой персонаж, его уже не изменишь. А ты человек мирный, спокойный, толерантный. Я: — Да, ты прав, я мирный, спокойный, толерантный. Валера: — Что же мне передать Кузьминскому? Я: — Передай ему, чтобы он пошел на х… ГЕНЕРАЛ ПРОЗЫ
Звонит мой друг, талантливый провинциальный прозаик Х.
— Ты знаешь, тут на меня опять в прессе «наехали». Обвинили меня в непрофессионализме. Я им ответил, что они сявки и ничего не понимают. Меня напечатали в «Знамени» — я стал полковником прозы. Напечатали в «Новом мире» — стал генералом. А они, сявки, ничего не понимают. КОВАЛЬДЖИ
Читаю книгу Кирилла Ковальджи «Обратный отсчет». Давно не получал такого удовольствия. Мудрый человек Кирилл Владимирович.
ШОХИНА И ЛЕСИН
В «Экслибрисе» готовилась публикация моих мемуаров о прекрасной Татьяне Александровне Бек.
Накануне позвонила Виктория Шохина. — Женя, материал идет в номер, у меня к тебе вопрос: «Можешь заменить заголовок? Дело в том, что в «Экслибрисе» с таким заголовком про Таню уже выходила моя статья». Я, конечно, согласился. — Вика, нет проблем, придумай заголовок сама. На следующий день статья вышла. Звоню редактору «Экслибриса» Евгению Лесину. Благодарю: — Спасибо, все звонят, вспоминают нашу Танечку, вчера даже Вика Шохина звонила… Лесин: — Конечно, ты у нее заголовки воруешь… Еще бы она тебе не позвонила, плагиатор… *
Между диваном и жопой доллары не пролетают.
(Услышал от писателя Виталия Владимирова.) *
Заходил в гости один поэт, мой хороший товарищ.
— Ты не смейся над тем, что я сейчас тебе скажу, — начал он. Я притих. — Я венценосных кровей, я наследник русского престола! — А почему ты так решил? — робко полюбопытствовал я. — Я с детства интересовался родословной царей, знал их всех по именам. — Ты знаешь, — попытался утешить я приятеля, — видимо, недаром Ганди говорил, что все люди братья. Сейчас доказано, что это не метафора. Такой поворот событий моего товарища не устраивал, согласно моей (точнее, Ганди) логике, наследником престола мог быть любой… — Ладно, — махнул рукой мой товарищ, не найдя у меня понимания, — давай лучше поговорим о бабах. *
Женщины на юге. Телеса наружу, все открыто. И никакой эротики. Потому что нет тайны.
*
Еду в метро. Смотрю на женщин. Они стоят совсем рядом со мной. Я думаю о том, как хорошо было бы…
Интересно, о чем думают женщины? *
Защитил диссертацию. Приехал на дачу. Хвастаюсь своим очаровательным пожилым соседям:
— Вот защитился. Теперь в докторантуру по филологии поступаю. Буду на доктора учиться. Соседка: — Ой, Женя, молодец, учись-учись на доктора, мы будем к тебе ходить лечиться. *
Губернатор одной из областей приезжает в маленький городок. Отчитывает мэра:
— Что у вас за дороги! Кошмар. Повсюду пьяные, улицы грязные, дворников не видно! Мэр — сконфуженно, но бодро! — отвечает: — Поняли, поняли, Иван Иваныч, будем работать еще лучше! (Рассказал писатель Викентий Пухов.) *
Ездил с группой писателей, художников и Царицинским ТЮЗом в икшинскую колонию для несовершеннолетних. Выступали перед ребятами. Подарил им свои книги. Познакомился с одним тамошним поэтом.
Разговорились. Парень сидит за вооруженный грабеж. Стихи очень добрые. *
Многие творческие личности на каждом углу кричат, что они великие, гениальные и т.д.
Это хорошо. Значит, они сами не уверенны в этом, сомневаются, хотят кого-то в этом убедить. Показушная нескромность — признак закомплексованности и робости. *
По-настоящему великий человек ничего никому не доказывает.
*
Годами, как помешанный, издаю некоммерческую литературу. Когда ее предлагаешь в магазины, товароведы зачастую даже говорить с тобой не хотят.
Делать нечего — я издал собственную бульварную книженцию под названием «Ира, белая герла». Принес в магазин при журнале «Москва». Товаровед спрашивает: — О чем книга? Я гордо отвечаю: — Любовные приключения с элементами детектива!!! Товаровед: — Иди отсюда, всякую ерунду печатаете! *
Разговаривали с одним литератором о пиаре в литературе. Он все возмущался, что хорошие поэты неизвестны, а плохие — у всех на слуху.
Я к этому отношусь спокойно. Важно не то, что говорят о тебе сейчас, а то, что будут говорить лет через пятьдесят. Пиар для поэта — это когда твои книги покупают спустя годы после твоей смерти. Очень хорошими пиарщиками были Гумилёв, Есенин, Цветаева… Да, они заплатили за этот «пиар» слишком дорого. Но иначе в поэзии не бывает. *
Самая большая проблема современной русской поэзии — это отсутствие как такового института критики. Оценить поэзию некому.
Отсюда — толпы лжепоэтов, увенчанных всевозможными премиями. *
Среди поэтов меня считают бизнесменом, а среди бизнесменов — поэтом.
Мда… *
Ведущий поэтического вечера сказал: «Поэтов прошу на сцену». И на сцену вышли все зрители. Я один остался сидеть в зале. Евгений Степанов — поэт, прозаик, филолог, литератор, издатель. Родился в 1964 году в Москве. Окончил факультет иностранных языков Тамбовского педагогического института в 1986 году по специальности «учитель французского и немецкого языков», Университет христианского образования в Женеве в 1992 году и аспирантуру факультета журналистики МГУ в 2005 году. Кандидат филологических наук. Литератор, издатель, культуролог. Читал лекции в университетах России, США и Швейцарии. Генеральный директор издательства и типографии «Вест-Консалтинг». Издатель и главный редактор журналов «Дети Ра», «Футурум АРТ», «Зинзивер» (Санкт-Петербург) и «Другие». Член редколлегий журналов «Крещатик» (ФРГ), «Окно» (Ирландия), «Другое полушарие» (Москва). Стажировался в издательстве «Bayar-press» (Франция) и газете «Leadger independent» (США). Член Союза журналистов Москвы с 1992 года, член Союза писателей Москвы с 2002 года, член Русского ПЕН-центра с 2006 года. Почетный гражданин штата Кентукки (США). За издательскую деятельность стал лауреатом Отметины имени Отца русского футуризма Д. Д. Бурлюка (2002) и международного фестиваля FEED BACK (Румыния, 2008). Работал в газетах «Семья», «Совершенно секретно», «Ступени», «Век», «Крестьянская Россия», журналах «Мы», «Столица», «Трезвость и культура» и других. Как поэт, критик, мемуарист, интервьюер печатался в таких изданиях, как «Знамя», «Дружба народов», «Вопросы литературы», «День поэзии», «Поэзия», «День и ночь» (Красноярск), «Юность», «Журнал Поэтов», «Российский колокол», «Членский журнал» (Нью-Йорк), «Столица», «Крещатик», «АКТ» (Санкт-Петербург), «Черновик» (Нью-Йорк), «Ex libris НГ», «Новое русское слово» (Нью-Йорк), «Собеседник», «Совершенно секретно», «Семья», «Вечерняя Москва», «Московская правда», «Московский комсомолец» и во многих других. Автор нескольких книг стихов, прозы, вышедших в России и за рубежом, а также культурологических монографий «Плакаты Госстраха как социокультурное явление» (М., 2003), «Карманные календари Госстраха» (М., 2004), «Социальная реклама в России: генезис, жанры, эволюция» (М., 2006). Награжден орденом и медалью. |