Главная страница Главный редактор Редакция Редколлегия Попечительский совет Контакты События Свежий номер Книжная серия Спонсоры Авторы Архив Отклики Гостевая книга Торговая точка Лауреаты журнала Подписка и распространение |
Свежий НомерДневникЕвгений СТЕПАНОВ
Разные годы
Как я работал гидом Кое-что в этой жизни испытать я все-таки успел. Сидел в кутузке в Швейцарии (пусть и совсем недолго), ночевал на улицах Нью-Йорка и Парижа. Всякое бывало. Но все это — жалкие цветочки по сравнению с моим тяжким опытом работы сопровождающим туристических групп.
...Это раньше, в золотые годы «застоя», за границу советских людей отправляли только две замечательные организации — Интурист и КГБ. Сейчас — отправляют все, кому не лень. Туризм советских людей принял для иных стран просто угрожающий характер. Русские — всюду! Только ленивый не побывал где-нибудь на Мальдивах или Гавайях. Про Париж и Нью-Йорк я вообще не говорю. Турфирма, в которой я работал, специализировалась на Европе. Мы совершали автобусные туры по следующему маршруту: Москва-Варшава-Берлин-Прага-Париж-Люксембург-Берлин-Варшава-Москва. Расскажу только об одной поездке. Эта группа состояла из... семидесяти человек. И когда я собирался в поездку, моя добрая подруга Оля Поздняева, которая была занята в свое время в аналогичном бизнесе, пожелала мне только одного: «Женюра, вернись на Родину живым...» ...Я встретил свою веселенькую группку на Белорусском вокзале (до Польши мы ехали на поезде). Среди туристов было много детей. Слава Богу, с ними оказалась классная руководительница, на которую я возложил ряд обязанностей. Прямо у вокзала ко мне подошла одна мамаша и вручила, точно новогодние подарки, двух своих несовершеннолетних ребятишек тринадцати и пятнадцати лет. Соответственно девочку и мальчика. Лешу и Машу. Я стал персонально отвечать и за них. Сама мамаша вместе с нами не ехала, поскольку через три дня отбывала с мужем отдыхать в Египет... Забегая вперед, скажу, что поначалу я детей опекал весьма активно. Покупал им мороженое, конфеты. Но, видимо, покупал не то. Уже в Варшаве в первом попавшемся магазине Маша приобрела весьма эффектную кофточку и поспешила мне похвастаться: — Дядя Женя, смотрите, какую я купила развратную штуковину. Отпад! После чего, опасаясь непредвиденных последствий, опекать конкретно Машу я стал несколько меньше. В Прагу мы ехали уже на автобусе (двухэтажном). По дороге он благополучно сломался. Пришлось звонить в нашу принимающую фирму и просить заменить автобус. Сотрудники фирмы решили автобус не менять, но пообещали прислать механика. Он приехал. Через сутки. За это время я разместил людей в близлежащей гостинице. Еще на один день. Принимающая фирма обреченно оплатила. Пока автобус починяли, пропал один из туристов. Мальчик. Его моложавая, милая мама — Татьяна Ломацкая — была, мягко говоря, сильно взволнована. Она схватила меня за рукав, запихнула в такси и повезла в полицию. Там она начала кричать, что пропал ее малолетний сын. Чешские учтивые полицаи стали спрашивать приметы малолетнего сына. — Он совсем несмышленый, маленький, — сквозь слезы причитала несчастная мать, — рост сто восемьдесят сантиметров, размер обуви сорок пятый, семнадцать лет. Молоденький офицер галантно пригласил нас в полицейскую машину, и мы поехали по ночной Праге искать малолетнего сына семнадцати годков отроду. Нашли. Совершенно случайно. Виталик забрел в ночной клуб. И безмятежно пил пиво. Очень удивился, что мы его разыскивали, оказалось, он предупредил мать, что вернется в гостиницу поздно ночью. А публика тем временем начала показывать характер. Утром в Праге, на завтраке, парочка молоденьких женщин, Бубенчикова и Рачкова, опоздали, как говорится, к раздаче, а школьники, разумеется, не опоздали. На столах было неряшливо. И несколько пустовато. Бубенчикова и Рачкова стали требовательно спрашивать, где еда? Я объяснил, что на столе. Нужно, мол, подойти и взять свою порцию. — Не будем! — Кто же за вас это должен сделать? Я? — Неужели мы? Я не стал препираться, просто отдал им свой сухой паек, заготовленный мной еще дома, в Москве. Лучше всех вели себя пожилые, восьмидесятилетние туристы Берс Аронович и Марта Вениаминовна Розенберги. Ничего, что они то и дело задавали «детские» вопросы типа «А в Брно мы будем? А в Дрезденскую галерею зайдем? А по Нилу покатаемся на плотах? А Ниагару увидим?» Иногда мне казалось, что они что-то перепутали и просто совершают кругосветное путешествие. Но я отдавал себе отчет в том, что восемьдесят лет — дело серьезное. И многие вещи в столь уважаемом возрасте элементарно можно перепутать. Я отвечал пожилым людям просто и лаконично — едем строго по маршруту. Этим ответом я, вероятно, только укреплял их таинственные наполеоновские планы. В Париже я поселил всех в очень хорошей гостинице, прямо в центре города, на площади Италии. Правда, при размещении выяснились странные обстоятельства. Супруги Зотовы, ранее всегда располагавшиеся в одном двухместном номере, неожиданно пожелали жить в отдельных одноместных номерах. Зотовы поссорились. — Я хочу спать в отдельной кровати и в отдельном номере! — особенно решительно настаивал Зотов-муж. — И я хочу спать отдельно (не уточняя от кого!) — говорила Зотова-жена. Я долго любезничал с девочкой-марокканкой, менеджером отеля. Каких только комплиментов я ей не наговорил! Пришлось даже наврать, что я обожаю Марокко и провожу там все свои отпуска. Девочка верила с трудом. Но мило улыбалась от сентиментальности. Проблему решили, не переплатив ни франка. Поселили-таки супругов в разных отдельных номерах. Но тут же возникла другая проблема. Оказалась, что школьникам (а со мной ехало около двадцати тюменских девятиклассников) выдали ключи не от обычных номеров, а от семейных... То есть номера были, как мы и договаривались с принимающей стороной, двухместные, но кровати там стояли семейные, двуспальные. В каждом номере — одна огромная кровать. Наши поляки опять что-то перепутали, забронировали не те номера. Девочка-марокканка, отбросив невыгодную сентиментальность в сторону, точно милую, но бесполезную вещь, сурово объяснила мне, что поменять столько номеров невозможно. Точнее, возможно. Но это стоит денег. И больших. Я задумался — что же делать? Как ни странно, проблема разрешилась сама собой, и очень просто. Тюменские школьники выразили подозрительно активное желание провести ночи в Париже именно в семейных кроватях... В Париже от принимающей стороны с нами работала гид Яна, полька, живущая во Франции. Нужно признать, она старалась, куда только нас ни водила! Мы посетили величественный Лувр и захолустный Версаль, поднялись на скрипучую и качающуюся Эйфелеву башню, сходили в умопомрачительные Диснейленд и аквапарк, сделали сладостно-неизбежный шопинг, и цетера, и цетера. Однако туристы почему-то совсем не радовались жизни. — Зачем нас привезли в «Тати»? Здесь такой дешевый товар! — кричали они в одном месте. — Зачем нас привезли в Дефанс? Здесь в магазинах все дорого! — кричали в другом… И т. д. В Париже мы пробыли около недели. Я привык к постоянному стрессу и сну размером в пять часов. Я понял, что такова моя селяви. И не грустил. А разные мелкие приключения продолжались. У Бубенчиковой пропал фотоаппарат. Она прибежала ко мне в номер и начала, извините за каламбур, бубнить: — Вы за это ответите! Если бы у вас фотоаппарат пропал, вы бы его обязательно нашли. Знайте, если не найдете мой «Кодак», я из гостиницы не уеду. Я бы, конечно, очень этого (чтобы Бубенчикова не уезжала) хотел. Но — промолчал. Глубоко в душе я жалел работников гостиницы. Они и не подозревали о тех мрачных перспективах, которые опасно замаячили на их горизонте. Иногда, в редчайшие минуты свободного времени, я позволял себя немного поразмышлять на отвлеченные темы, повспоминать не худшие времена «застоя», когда для того, чтобы выехать за границу, требовались комсомольские и партийные характеристики, справки из поликлиники. И т. д. Как показала жестокая жизненная реальность, это были не самые бесполезные процедуры. Все-таки выезжало не так много неадекватных людей. Но это так — к слову. Работал я в туристическом бизнесе не слишком долго. Менее года. Ушел из него окончательно и бесповоротно, чтобы навсегда не заболеть грешной болезнью мизантропии. Все-таки лучше за границей отдыхать, а не работать. 1996
Москва Однофамилец
ЧП. В «Журнальном зале» указано, что я (Евгений Степанов) автор публикации о Гумилёве («Звезда», № 4, 2010). Это не я. Это мой однофамилец. Замечательный литературовед.
В воскресенье позвонил в «ЖЗ». Попросил урегулировать эту ситуацию. «Русская премия»
12 апреля в «Президент-отеле» прошла V Церемония награждения лауреатов международного литературного конкурса «Русская премия». В номинации «Крупная проза» первую премию получила Мариам Петросян (Армения) за роман «Дом, в котором...». Вторая премия в номинации «Крупная проза» вручена Андрею Иванову (Эстония) за роман «Горсть праха», третья — Дине Рубиной (Израиль) за роман «Белая голубка Кордовы».
Лучшим поэтом объявлена Мария Тиматкова (США), на втором месте Александр Кабанов (Украина), на третьем Сергей Тимофееев (Латвия). Как относиться к таким результатам? Только с юмором, как, собственно, и ко всему, что происходит в литературной тусовке. В общем, «Русская премия» показала характер. Забавно: всемирно известная писательница Рубина, имеющая многотысячную читательскую аудиторию, позади малоизвестной Мариам Петросян, Александр Кабанов «проиграл» Марии Тиматковой. Забавнее другое: в тройку призеров не вошел Сергей Бирюков со своей замечательной книгой стихов, вышедшей в «Русском Гулливере». А это поэт, который оказал влияние на развитие поэзии и в России, и в мире. Удивил также поэт Сергей Морейно, который в своей речи о Сергее Тимофееве говорил о поэте Викторе Некрасове, хотя он, как известно, писал прозу. Может быть, г-н Морейно имел ввиду Всеволода Некрасова? Александр Архангельский, который должен был вручать приз Дине Рубинной, и вовсе опоздал. «Видимо, он на съемках, — объяснил улыбчивый ведущий». Впрочем, все хорошо. Просто надо учиться не воспринимать водевиль как драму. Очень мало
Кроватка, оградка…
Человеку очень мало надо. Подражатели Раньше подражали Бродскому. Потом — Айги.
Сейчас подражают Алексею Цветкову, который, в свою очередь, позаимствовал прием у раннего Заболоцкого. Чудаки! Подражать кому-либо, рассчитывая на успех, бессмысленно. Ты можешь (и должен!) писать как хочешь. Только как хочешь! Писать — и получать от этого удовольствие, не ожидая ни похвалы, ни хулы. А награды дают вовсе не за качество текста. Награды дают по каким-то другим критериям, зачастую политическим. |