Главная страница Главный редактор Редакция Редколлегия Попечительский совет Контакты События Свежий номер Книжная серия Спонсоры Авторы Архив Отклики Гостевая книга Торговая точка Лауреаты журнала Подписка и распространение |
Свежий НомерПоэзия Союза писателей XXI века на карте генеральнойCергей БРЕЛЬ
СРЕДИ ВЕТВЕЙ
ОРДЫНКА Памяти Сергея Голенева
Киргизка или осетинка,
разбойная белиберда, Ордынка, ходженасреддинка, к тебе не ходят поезда. Монашенка, островитянка, купеческая глухомань. Цыганка, времени изнанка, качнись, кочевница, восстань! Зову сто окон, окликаю беспечье крыш в чаду труда, — замоскворецкая, ямская продрогших окон череда. Твои марфуши и кликуши, опалой тронутый снежок все глубже и — ужели? — глуше весны простуженный движок. Любви буксир, судьбы заминка, сурдинка на семи верстах, Ордынка, скорби аскорбинка, чужбинка, лампа-аладдинка, мой прок, мой срок, мой слог, мой птах. 2003
ЭЛЬБРУС
О. Румянцевой
Тебе положено быть трусом,
слепой судьбы середняком, но ты безумствуешь Эльбрусом — зимой, ознобом, сквозняком. Ты все пройдешь: огонь и траверс и воспоешь слепую дрожь, но будешь знать, что мир не вправе хранить кристальнейшую ложь. Люби подъем — хоть лезь из кожи! — лучом разорванную горсть неси и знай: всего дороже не восхождение, а злость… За седловиной — неба рухлядь, Земли тоскливые века. Смени отчаянье на туфли подножья, моря, ветерка! Нет! — Ты желаешь потревожить молчанье сросшихся бровей горы… Спаси тебя, о Боже! и смерч перед тобой развей. 2002
* * *
Вике Л.
Ты видел Прагу в детском сне,
весну и сходки пивоваров. Земля приветствовала снедь и прятала почти что даром. Ты помнил: там твоя сестра — свобода осени соборной, едва пойдешь на риск и страх с забралом, полным речи вздорной. Едва коснешься влтавских лат, запомнишь старт витиеватый, все в будущем пойдет на лад, все в прошлом станет волжской ватой, снежком… Отечество спадет, как бедной юности хламида, как царь царапин — темный йод на всех коленях и обидах. Что Злата улочка, мой клад? Что омут муторного слога, когда коснешься влтавских лат и в муже угадаешь Бога! 2005
САН-МАЛО
Алине
Мне и тебе как всегда повезло:
бродят отливы, холодные спины скал обнажая, и над Сан-Мало свет закипает в зрачке голубином. Плавает чайка, приветствуя час голенью легкой — заката и шторма нового. Камни? — Конечно, молчат, только лишь камни молчат непокорно. Дети срывают малину с куста подле могилы. Надгробья — усталым. Только французский поэт не устал, так не уходят с поста только скалы. Власть? — Аладдиновы игры. Война? — Детский раздор Альбиона и галла. В мире достойна вниманья одна только ладонь, что малину срывала. Женщина с именем летним — «Аline!» — песня протяжна, лишь сонные крабы помнят о прошлом. Подошве сулим долгую жизнь, что подошва могла бы вынести, — верно, но соль для подошв небезопасна, та манна морская, — так в Сан-Мало мы попали под дождь… Лишь в Сан-Мало непогода ласкает. Мне и тебе — на двоих непосед — сок той малины и утро у кромки. Так только в юности — голуби, свет в птичьем зрачке. Остальное — потемки. Долгие толки воды, западня кладки старинной и осени солод в кронах сгорающих. Ты — для меня, я — для тебя. Остальное — лишь повод. 2003
Примечание: Вблизи от Сан-Мало на острове Гранд-Ре, согласно его воле, похоронен Франсуа-Рене де Шатобриан, французский писатель, политик и дипломат (1768 — 1848).
* * *
Уходишь по грибы. Охотишься за белым,
а сыроежка крошится в руках, и выглядишь в лесу воякой неумелым, когда добыча вечно далека. Бредешь среди ветвей, и липнет паутина ко лбу или щеке, а время спит; но встанет на тропе почти непроходимой могучих подберезовиков скит; достанешь нож, как тать, и сталь разрежет тело, а там, глядишь, опять несметный рой взбирается на ствол. Воскликнешь: «Это дело!» и насладишься странною игрой с природой. Ведь она любуется собою и новых чудаков с лукошком ждет, пусть кажется порой жесткой и слепою, но и сама — игры беспечной плод. Грибы и грибники меняются местами, а мухомор смеется, наглый франт, над тем, кто в небесах для всех поставил таймер и собирает разум и талант. Вот снова дома ты, пора бы стопкой водки обмыть улов, хотя ворчит жена, а мир вокруг опять доверчивый и кроткий, в нем древняя сноровка не нужна, и под ноги смотреть не надо, разгребая опавшую листву, и приседать, а просто быть глупцом, лентяем, краснобаем — все стерпит Бог, простит природа-мать. 2015,
Владимир * * *
Фортепьянный дуэт —
пессимисту ответ: свет в четыре руки вознесли игроки к небу; пусть неделим клавиш яростный клин, к двум сердцам обращен. Где увидишь еще столько связности, столь гармоничную боль и бесстрашную страсть? В черно-белый контраст пальцы врежутся — в град, в кратер слез и утрат, в пик порывов ночных — две души. Лишь начни слушать — разве предел у ликующих тел есть? Когда промелькнет рук прозрачных полет над приливом сонат — вот Синод и Сенат, Кастор вот и Поллукс, та рутина, что вдруг стала музыкой. Прах стал творением так, и под властью двоих мир безумный притих. 2015
БОЛДИНСКАЯ ОСЕНЬ
Не спится, и странная слов лихорадка
приходит опять и опять. Вот Каменный гость поднимает перчатку, чтоб гордость врага наказать; вот Моцарт доверчиво принял у друга с отравой хрустальный бокал. Холерным кордоном в магическом круге ты заперт, но ты не устал. Пусть теща — сварливая глупая баба и жалок родитель скупой, но Лира твердит о сочувствии к слабым, зовет потягаться с судьбой опять. Пусть друзья потихоньку уходят и страшен истории гул, но есть все ответы в угасшей природе, лишь выслушай не на бегу, лишь воздух вкуси, поутру забродивший, и сад золотой навести; пусть слышится новая песня все тише, она не угаснет в пути; мы встретимся все: крепостные и баре, простой сочинитель и царь в родной Абиссинии или Сахаре, где кровь закипала и сталь. А нынче за окнами — север суровый и вечная ссылка души, а милость одна — лучезарное Слово. Так внемли, Поэт, и пиши! 2015
Владимир * * *
Путь в Элладу бесконечности —
переулок, арка, лужа, дом, веками изувеченный, композитор — зол, простужен: то Москва метелью выстудит, то туманами изводит… Сколько мук еще горит в груди, затаившихся рапсодий! Пётр Ильич, мы здесь, от гаджетов и постов устав, оттаем и прислушаемся — надо же! — к музыке ночных скитаний, под грозой от счастья прыгая, вспомним, как смычок неистов, и над улицами-книгами запоют скворцы-альтисты; зазвенит сосулька, падая во дворе консерваторском так нежданно, хоть угадано, поменяв тоску на «Тоску». Это мысль умчится, мечена росчерком мечты, — до Марса с марсовых полей неметчины, за предплечье контрабаса — в ту гармонию звериную от высоколобой чуши, над Сейшелами — Курилами, всем, что губит наши души, всем, что в уши рвется с яростью необузданной химеры, первою строкою в яндексе, массой беспробудно-серой. 2016,
после Малера Сергей Брель — поэт, прозаик, публицист, сценарист. Кандидат филологических наук. Родился в 1970 году в Москве. Преподает литературу и сценарное мастерство в школе № 179 при МИОО, ведет экскурсии в исторических кварталах Москвы. Автор поэтических книг «Мир» и «Свой век». Публиковался в журналах «Дети Ра», «Зинзивер», «Новая Юность», «День и Ночь», газетах «Литературная гостиная», «Поэтоград» и др.
|