Главная страница Главный редактор Редакция Редколлегия Попечительский совет Контакты События Свежий номер Книжная серия Спонсоры Авторы Архив Отклики Гостевая книга Торговая точка Лауреаты журнала Подписка и распространение |
Свежий НомерПоэзия Союза писателей XXI века на карте генеральнойБорис БОРУКАЕВ
В ДАЛЕКИХ СТРАНАХ
ВОСЬМИСТИШИЯ Благословение на муки А жизнь — благословение на муки.
А смерть — от них единственное средство. Все так же умывают молча руки. Все так же на Голгофу носят крест свой. И каждый слаб, но вместе все — не слабы. И каждый трус, но вместе все — не трусы. И нет сомнений: в наши дни толпа бы опять Варавву предпочла Иисусу. Злиться глупо
Злиться глупо и глупо жалеть.
Все, что опытом забраковано, в подступившую вдруг третью треть перекатится снежным комом, но и кто близко с Фортуной знаком, и мудрейшие, даже гении вспоминают о прошлом своем в сослагательном наклонении. Все нежные слова
Все нежные слова возьму с собой.
Возьму надежду, вдохновенье, веру. Галантность и порядочность — с лихвой. А также ревность с безрассудством — в меру. Еще я запасусь терпеньем впрок и Робинзоном, жаждущим согреться, займу пока укромный уголок ее необитаемого сердца. Синусоида
Границы для падения и взлета.
Жизнь — синусоида. Не обессудь. То, чем один заканчивает путь, другому служит точкою отсчета. У каждого есть свой узор на длани. Судьба — печаль или судьба — восторг. И, как всегда, подводится итог количеством исполненных желаний. Поиск
На поиск счастья он потратил жизнь,
с судьбой играя будто бы в лото. Любовь, свобода, деньги — миражи. Нет, все не то, конечно, все не то... Прикованный к постели, он постиг, подтрунивая над самим собой, что счастье — это тот блаженный миг, когда немного отпускает боль. Ушедшим
Ушедшие смотрят. Но не свысока.
Ушедшие смотрят на нас с высоты. Там, где-то вверху, протекает река. Над этой рекой не разводят мосты. Спадает незримо рассеянный свет. Как он непрерывен, печален и тих, от первых мгновений в течение лет вбиравший в себя нашу памятъ о них. Аутодафе
Сжигали девушку в испанской Сарагосе.
Когда огонь коснулся ног ее и платья, Истошный вопль, что перекрыл многоголосье, Послал убийцам и мучителям проклятье. Вокруг, на площади, взиравшая орава Вся завелась до исступленного надрыва. Сжигали девушку. В нее вселился дьявол. Поскольку дьявольски была она красива. Вершина
Ты годами, пыхтя, лезешь в гору.
Возвышаешь себя до предела. Вот и пик. Отдышаться бы впору, но дыхалка совсем ослабела. А падение — миг. Исполином ты срываешься вниз, сознавая: не подножье горы, а вершина — ныне точка твоя отправная. Силуэт
В далеких странах, на зеленых островах,
в аду пустыни и у ломких кромок льдин бродил упрямо, презирая боль и страх, но возвращался каждый раз домой один. Что если этой дивной ночью лунный свет, в окне напротив отражаясь от зеркал, мне озаряет одинокий силуэт той самой женщины, которую искал. Нарицательные имена
Мчимся мы сквозь века‚ закусив удила.
Управляют же ловко вожжами наши спутники — вечные гении зла с нарицательными именами. Хочешь цезарем быть? Вот твой пряник и кнут. Выдвигайся на славу и муку. Знай‚ что вскоре к тебе доверительно брут подойдет‚ за спиной пряча руку. Дам замужних прошу не терять головы и платков. Осторожность — во благо. Даже если невинны воистину вы‚ убедительней выглядят яго. Строить храмы далеким потомкам на суд — сил и средств бесполезная трата. Так случится‚ что раньше оценит ваш труд точный‚ опытный глаз Герострата. У мадонны с младенцем встревоженный взгляд. Спит малыш безмятежный и милый. Как сберечься им‚ если вокруг наугад рыщут ироды и чикатилы? Кто надумал величием серость дразнить‚ век недолгий себе обеспечил. В черных речках весь мир, и у каждой из них неизбежны с дантесами встречи. За веками века продолжают мелькать. Но пока мы несемся, как стадо‚ будет джек потрошить‚ каин зависть питать, и сжигать на кострах торквемада. Ура или увы
Ура! А‚ может быть‚ увы?
На предыдущий день похожий, прошел еще один день божий без воскрешения любви. Ура! А‚ может быть‚ увы? В избытке чувств за годы брака от восклицательного знака осталась точка. Что же вы‚ мечты в прозрачных облаках, пролившись вниз дождем хрустальным‚ земли безропотно печальной коснулись и разбились в прах? Увы. А‚ может быть‚ ура? Любовь прошла. Не возвратится. Но с ней — боязнь ее лишиться. Вновь беззаботная пора! Увы. А‚ может быть‚ ура? Сменились будни на веселье. С друзьями бурное похмелье. С другой любовная игра. Не философствуй. Таковы две стороны. Прими любую. Учти же истину простую: лишь жизнь — ура! Лишь смерть — увы. Не я
«Eсли у вас нету тети,
Eе вам не потерять. И если вы не живете, То вам и не умирать». Александр Аронов Зеленой лентой поезд
виляет‚ как змея. Опухший от запоя в купе сижу... не я. Хмельная проводница‚ возможно‚ невзначай льет, гнусная девица, не мне на брюки чай. Заходит вновь некстати в дом не моя жена. Красотка на кровати не мной обнажена. Язык богат и сочен вначале. А в конце багровый след пощечин не на моем лице. Забыв о пуде соли‚ давнишний друг не мой с врагом вступает в долю не за моей спиной. Холодный душ измены. Пред Ликом в образах коленопреклоненный не я молюсь в слезах. В наивности коварство‚ в душистом меде яд распознает бесстрастно потусторонний взгляд. Вопрос смешон безмерно: быть все же иль не быть? Меж двух миров барьером — лишь тоненькая нить. Вся жизнь под страхом смерти в предадовом огне. Не я живу на свете и умирать — не мне. Кто есть кто
Кто-то мудр‚ а кто-то глуп.
Кто-то щедр‚ а кто-то скуп. Кто-то трус‚ а кто-то смел. Кто-то черен‚ кто-то бел. Кто-то крепок‚ кто-то слаб. Кто-то барин‚ кто-то раб. Кто-то пьян‚ а кто-то трезв. Кто-то с честью‚ кто-то без. Кто-то ест сырок к винцу‚ Кто-то лопает мацу. С кем-то дом не по душе. С кем-то рай и в шалаше. У кого-то глаз дурной. У кого-то он вставной. Для раскола нет причин. Так как гордо все звучим! Борис Борукаев — поэт. Родился в 1956 году в Одессе. Живет в США, в Нью-Йорке. Автор многих публикаций и двух книг.
|