Свежий Номер

№ 8 (130), 2015

Книга стихов «Джаз» создавалась начиная с 2005 года, с пермского фестиваля «Пилигримы», на котором познакомились поэты и музыканты Андрей Цой (а не тот, про которого все подумали), Александр Корамыслов, Денис Голиков и Сергей Ивкин, составившие более виртуальный — в силу проживания в разных городах — квартет, где роль клавишника отводилась Ивкину, на гитаре играл Цой, на контрабасе — Корамыслов, а за ударную установку в ответе оказался Голиков. Квартет, разумеется джазовый, способный выводить живописные квадраты, хотя книжка, вернемся к литературе, имеет не в пример стандартный формат, и авторы, мне кажется, в этом отношении не доработали концепцию.
Тем не менее, перед нами интересный эксперимент. Интересен он не столько поэтической составляющей, ибо под одной обложкой оказались поэты весьма разные, а кое-кого я бы и вовсе не стала называть поэтом (самая значительная поэтическая величина здесь, без сомнения, Ивкин), интересен самой попыткой посвинговать на бумаге, разыграть темы и вариации, не обойдя вниманием творчество ни одного из еще не легендарной четверки.
Принцип «квадрат» воплощен в архитектонике книги, поделенной на 4 части: аллегро, аданте, скерцо, кода. Кода, как водится, самая короткая из них. Остальные три части наполнены дюжиной или около того вариаций, на различные темы: от дружбы до секса (никаких задних мыслей, это не эволюция самой четверки), от метафизики до поэзии, от Пушкина до реминисценции. Каждая тема включает в себя высказывание всех авторов, а теперь умножаем 12 на 3, полученное число — на 4 и прибавляем «коду», т. е. 4, и не удивляемся, что книга по объему получилась представительной.
Тематика, еще раз повторюсь, абсолютно разная, манера письма у каждого из авторов тоже разная, так что книга, действительно, напоминает импровизацию: где-то легкая ирония и игра, где-то тревожные ноты и наступление мрака, где-то просветление и легато, где-то волнение, пунктирность и т. д.

Или вот верлибр, который также не обошли импровизирующие авторы книги:
и мы снова прячемся

в гробы,

Андрея Якубовского знают локально, в Екатеринбурге, но при этом знают хорошо и неизменно уважают, поскольку поэт этот является своеобразным связующим звеном двух эпох развития уральской поэзии, как бы хронологически сменяющих друг друга, но, если серьезно разбираться, не очень-то и связанных, отталкивающих друг друга. Имеются в виду эпоха конца 1980-х — 1990-х гг., давшая городу и миру таких поэтов, как Р. Тягунов, Е. Тиновская, В. Тхоржевская, Б. Рыжий, О. Дозморов, Д. Рябоконь и т. д., и эпоха 2000-х, когда в литературу пришло очень много молодежи, использующей разнообразные техники и приемы письма. Надо отдать должное Андрею Якубовскому — молодежь он не проигнорировал, стал выступать вместе с нею и даже пережил как поэт «второе рождение», однако при этом не «побежал, задрав штаны», копировать то, что «юным поколениям гениев» неизменно нравится, сохранил свое творческое лицо.
В книгу «Беспощадный постмодернизм», уже одним названием отсылающей к жестким и карнавальным 1990-м, вошли стихотворения 2011–2015 гг., вполне милые, от которых ожидать свирепости в духе, скажем, концептуализма вовсе не приходится.

Вполне себе традиционалистская философская лирика, читая которую понимаешь, что автор перед нами зрелый, имеющий богатый жизненный опыт и вдумчиво осмысляющий его. Автор, безусловно, располагающий к себе.
От постмодерна здесь — ирония, а более, самоирония, как раз беспощадная, но без надрыва и срывания голоса, игровая, но не заигрывающаяся интонация, мягкий скепсис человека, трезво оценивающего мир и свое место в нем.