Главная страница Главный редактор Редакция Редколлегия Попечительский совет Контакты События Свежий номер Книжная серия Спонсоры Авторы Архив Отклики Гостевая книга Торговая точка Лауреаты журнала Подписка и распространение |
Свежий НомерПерекличка поэтовМаксим ЛАВРЕНТЬЕВ
ПОЛУДЕННЫЙ МУСЕЙОН
Психея Во мраморной одежке
Из Павловского парка Психея на обложке — Ну разве мы не пара? Ну разве мы не образ, Ну разве мы не сгусток Всего, что входит в область Прекрасного искусства? Мы не годимся в пламя И не идем на паперть — Мы сохраняем память, Мы сохраняем память. Сад
Разве это то, что ты хотел найти?
(Извини, что я перехожу на «ты», Но к себе на «вы» мне обращаться странно.) Где твоя любовь и где твоя мечта? Вновь ты посетил знакомые места: Старый парк, скамейки, летняя эстрада. Жалкою листвой не устлана земля, Не глядит с холмов московская зима И не месит грязь паршивая погодка, — Птицы голосят, что на дворе июнь, Что грядет июль, а ты уже не юн — Тяжела душа и тяжела походка. В этом смехе птиц и в хохоте лучей Слышится тебе не голос палачей — Вновь ты обольщен видениями Рима: Вот идет с тобой под ручку Филострат, Входите вы в сад немыслимых услад, «Почитай стихи...» — и губы шепчут имя. А потом вино и философский спор. Вы всегда в пути: Египет и Боспор, Иерусалим, Афины и Лондиний... Мир, в который ты хотел попасть на миг, Так похож на миф, и не похож на мир — Этот голубой, бесцельный и единый. Для чего тогда ты посещаешь сад — Ищешь ли себе такого, как ты сам, Или поглощен одними только снами? Все же этот парк — волшебный парадиз. Если отдохнул, пойди еще пройдись. Если заметут, то я тебя не знаю. * * *
Я сидел и ждал тебя, и за час
Позабыл, что значит слово «запчасть». Через два часа недоумевал: «Неужели я здесь раньше бывал?» Через три не помнил даже стихи, Повторял лишь «бу-бу-бу» да «хи-хи». А когда прошло четыре часа, Молча я сидел и репу чесал. Я ни встать уже не мог и ни лечь. Но чудесные случаются вещи — Ты пришла и возвратила мне речь Поцелуем, и болтал я весь вечер. * * *
Я попал сюда, как будто в плен,
Да еще в эпоху перемен, Смутно помня тот прекрасный сад, Где гулял всего-то жизнь назад. Здесь пришлось мне вытерпеть нужду. Стал я серым, как и все, но жду, Что еще мне выпадет в лото — Бодхисаттва или конь в пальто. Я прижился в подполе мирском. Мир накормлен досыта мяском. Вот придут иные времена, А пока ему не до меня. Он меня ловил, но не поймал, Лишь слегка, играючи, помял. Нацарапал несколько морщин, Заморочил, но не замочил. Заключил я с миром краткий мир — Даже, может быть, всего на миг. Я философ. Для меня, мой друг, Дух важнее. Добрый сырный дух. * * *
Когда таинственной судьбы
Распутываются все нити, И солнце с торжеством судьи Стоит в зените, А небо кажется другим — Гораздо выше и прозрачней, И от костра струится дым, Чердак окуривая дачный, И в душу мне из-под воды, Глядит двойник в стакане с чаем, — Пора итоги подводить, Конец соединять с началом. Но что же тут соединишь? Теперь с меня все взятки гладки, Ведь божества ушли из ниш Торчать вдоль пыльной Ленинградки. Еще я вижу сны порой И слышу в речке смех жемчужный, Но мой не действует пароль Для входа в мир мне странно чуждый. Я различаю в смехе смерть, А в трели соловья — звук дрели. Я не такой, чтобы посметь Стучаться в запертые двери. Зачем же, получив отказ, Топтаться, как дурак, у входа? Когда живешь в который раз, Теряется трагизм ухода. * * *
Наблюдать как носится чижик
Или слушать дятла-радиста — Ради вот таких мелочишек Ты, видать, на свет и родился. И не надо корчить эстета, Говорить, что мир только ширма, Что твой дух выходит из тела, Ибо так велел ему Шива. Лучше сдайся солнцу и лету И разглядывай одуванчик. Мир, который крутит рулетку, Все равно тебя одурачит. Одинокая джонка
Паруса из небесного шелка
И корма из вечерней росы — Ты плывешь, одинокая джонка, По невидимой глазу Янцзы. Мимо вечности, мимо мгновений, Мимо таинств и мимо блаженств, Мимо странных людей и явлений, Мимо гневных и мирных божеств, Мимо Той, в чьих глазницах пустыня, А в руках разгулялась коса, Мимо Той, что светла, как святыня, Чья любовь не имеет конца, Мимо прошлых заслуг и страданий, Мимо омута плотских забот, В стороне от вражды стародавней, Персиянок бросая за борт, Мимо ступы и камня Каабы, Мимо всех пирамид и пещер, Сумасшедший воздушный корабль, Устремленный на лунный ущерб, — Без сомнения и без возврата, На исходе прощального дня, Без Литейного и без Арбата, Без стихов и, увы, без меня. Но возьми мое сердце ребенка И раздвоенный нищий язык, По невидимой глазу Янцзы Уходя, одинокая джонка... Максим Лаврентьев — поэт. Заместитель главного редактора журнала «Литературная учеба». Автор многочисленных публикаций.
|