Свежий Номер

№ 1 — 2 (27 — 28), 2007

Федеральная трасса. КамАЗы
И комбайны, везущие сеялки.
А навстречу могучие КрАЗы
И комбайны, везущие веялки.

Поселяне. Большая дорога,
Свечку ставь, что тебя не зарезали.
И гаишник в одежде Ван-Гога —
Жаль, что ухо ему не отрезали.

Ну и т.д.

Смерть эротична, смерть тревожит,
Смерть вызывает страх и смех.
Она зовет к себе на ложе,
Сулит наложницу и грех.
Она красива, некрасива.
И невозможно устоять —
Так хочется невыносимо
Чужое тело обнимать.

Чужое, голое, живое…
Да ты не думай, разбуди.
Веди меня ночной Москвою,
Куда угодно, но веди.

Болит спина. Замучили поэты.
Москва, литература — ну ее.
Одни уходят с шумом из газеты,
Другие тихо — и в небытие.

А я иду и верю в силу слов,
Как критик и поэт А.Н. Щуплов.

Люблю Москву я поздним летом,
Когда «выгуливать» машины
Везут по стареньким проспектам
И переулочкам мужчины.
Воскресный город им приятен,
Зовет к себе воспоминанья.
Он чист, уютен и опрятен,
Стоят на набережной зданья.

И мужички сидят по трое,
С утра беззлобно выпивая.
Москва пока еще не Троя,
Москва пока еще живая.

Она не спит под забором,
Прогуливается с кирпичом.
Она работает прокурором,
А также и палачом

В одной зарубежной фирме,
Где каждой твари по паре.
Она лютовала в Бирме,
Лютовала в Кот-Дивуаре.

Ее до сих пор помнят
Боснийцы, сербы, хорваты,
Лондонские каменоломни,
Арабские эмираты.

В тюрьмах Бадена-Бадена
О ней слагают легенды.
Она пытала Бен Ладена,
Расстреляла Альенде.

Она казнила заложников,
Вешала отравителей.
И топила безбожников
В Храме Христа Спасителя.

Пока она все не бросила,
Руки пока не устали,
Ее боялись Иосифы —
Бродский, Кобзон и Сталин.

Она любила империю,
Теперь она любит кошек.
А ведь когда-то Берию
Растерзала в горошек.

Она не спит под забором,
Не нуждается в ширме.
Она работает прокурором
В одной зарубежной фирме.

Она люта и свирепа.
У нее вместо рыла репа.
Вместо ушей грибы.
Вместо зубов столбы.
Вместо ноги бревно,
Вместо руки бревно.
И вместо второй руки,
И вместо второй ноги.
Вся она, как изба.
Грудь у ней — два горба.
Ты ее сторонись,
Ты ее берегись.
А иначе не обессудь:
Лбом она твою грудь
Яростно прошибет.
Ну, и капут придет.

Все уничтожено злым ворогом.
А ведь у нас была с тобою
Москва-столица — еще городом.
Москва-река — еще рекою.

Не задыхалась под кадилами
И новорусскими крестами.
И МКАД пешком переходили мы,
И речку вплавь переплывали.

Вольготно девочкам и мальчикам
Тут раньше было вечерами.
Теперь же — головы купальщикам
Буржуи режут катерами.

Темной ночью, в понедельник,
Словно славный Хоган Халк,
Я опять сижу без денег.
А любовник и подельник,
Каркнул ворон: абырвалг.
Ворон черный, что ты вьешься,
Обрывая тополя?
Ты подачки не дождешься,
Крошки хлеба не дождешься.
Каркнул ворон: тру-ля-ля.
Каркнул ворон, птичка божья,
И разлил мое вино.
Я иду по бездорожью,
И кривит мне ворон рожу,
И долдонит: все равно.
Все равны перед законом,
Ворон четкий выбор дал:
Или бегать по притонам.
Или шарить по вагонам.
Каркнул ворон: абырвалг...

Ну и т.д.

Мы верим божьему разбою,
Тому, что он вершит судьбой.
А есть лишь небо над водою
И есть земля, что под водой.
Глядит животное влюбленно,
Гниет до сладости хурма.
И богословы исступленно
Все спорят о сортах дерьма.

Майка белая, лифчик цветочками.
Телефон пожурчал и зачах.
И четыре бретельки цепочками
На больших загорелых плечах.

Брюки белые, длинные, грязные.
До ширинки висят телеса.
Да, мне нравятся девочки разные,
Но порою вкусней колбаса.

Догадал черт родиться с душой
И талантом в России — вот жалость.
Нам казалось, что все хорошо,
Оказалось, что только казалось.

Я не вру, а сочиняю,
Да и то лишь иногда.
Даже если уезжаю
В неживые города,

Все равно вернусь поближе
К малой родине своей.
Вот и море пятки лижет,
Но оно мне как музей.

А живу я не в музее.
Не живу в музее я.
Я еще не в мавзолее,
Я живой еще, друзья.

Не могу я править балом.
Мне дожить бы до седин.
Ведь таких, как вы — навалом.
А вот я у вас один.

Мы все живем в Доме-2.
Даже не Дом-1.
Какая еще Москва?
И сам себе господин?

Какой к чертям Ленинград,
Кразнознаменск и Брест?
Сплошной элитарный ад
На 6 миллиардов мест.

И не всегда на костях
Вырастает успех.
Погляди, в «Новостях» —
Сплошь закадровый смех.

Опять не жизнь, а игра,
Арена, подиум, торг.
Трудно без топора?
Иди, отдохни в морг.

А там подойду и я.
Ну, не криви лицо.
Нас окружают друзья
И сжимают кольцо.

Кругом все Манфреды и Каины.
Их на пустое не зови.
Они великой дружбой спаяны
И умирают от Любви.

Брунгильды, Демоны, Валькирии
Сверкают золотом погон.
У них, что ночи, то — Кабирии,
И каждый день Армагеддон.

Все Люциферы сплошь да Берии,
Лишь я нечаянным плевком
Сижу на краешке империи —
Простая девушка с веслом.

Смерть уравнивает в правах,
Несмотря на качество гроба.
Он солдат, а ты олигарх.
А теперь покойники оба.

И стоите перед судом —
Молчаливым райтрибуналом.
За Варшаву и за Содом
Не отмажешься черным налом.

И не вызвать уже слезу
У рогатых подручных бога.
Кто там? Трое в одном тазу?
Белой скатертью вам дорога.

Возле города Кабула
Ходят-бродят ваххабиты.
Там подлодка потонула,
Тут от водки все убиты.

Налетели ветры злые,
Море тоже не скучает.
Президент страны России
На вопросы отвечает.

Отозвали депутата
И обидели министра.
Посадили адвоката
И народного артиста.
Голосует «красный пояс»:
Проигравшего сожрали.
Самолет упал на поезд,
У меня стакан украли.

С неба звездочка упала
На ступени Эрмитажа.
Город к черту разметала,
Говорят, и мэра даже.

И остатки Ленинграда
Привезут в Москву частями.
Да идите на хрен, гады,
Со своими новостями.

Мы живем на бумаге и
Умираем в траве.
Рвутся комики в трагики,
Как фашисты к Москве.

По дороге единственной
Мир летит под откос.
И повсюду воинственно
Торжествует серьез.

И отмерено каждому,
Все мы под колпаком.
Только я лишь согражданам
Улыбаюсь тайком.

Скучают Ленинские горы,
Покрыта листьями трава.
Под метромост втекает гордо
Моя река, моя Москва.

Сиди, товарищ, и не сетуй,
Ведь я пока еще живу.
Впадает старенькая Сетунь
Сквозь камни в старую Москву.

Солнце светит, снег лежит
На траве зеленой.
Ковыляет инвалид
Неопохмеленный.

Шаг, другой и вот уже
Вышел к магазину.
Снег лежит на гараже,
Солнце греет спину.

Пес на солнышке блажит -
Ничего не нужно.
Солнце светит, снег лежит,
Я иду на службу.