Свежий Номер

№ 4 (102), 2013

Стихи этого сборника можно было бы объединить одной из цитат автора: «фотография внутреннего мира». Но суть ее в том, что она «выводится из реальности». Это фотография души зрелой и опытной, как будто все уже познавшей на земле и созревшей для постижения других вершин, а потому, наверно, стихи напоминают больше мантры, в которых мысль наполнена «вибрацией духа», несет в себе что-то сакральное.  Тонкий подход к слову и тщательное обращение с ним помогают автору в каждом стихотворении сфокусировать частицу положительной энергии, при прочтении проникающей в биополе читателя, поглощая негатив.  Эта однородность — «речь родная и ритм космический, — постоянно воздействующий на жизнь Вселенной» — является одной из основ жизни. (В данном контексте — жизни стиха.)

Погружение в сны сходны с проникновением в те сферы, из которых черпаются строки.

Любопытно, из каких метафизических  путешествий рождается поэзия Юрия Григорьева? Сознание выхватывает картинку иной реальности и старается заключить в слова то, что словам не поддается. Выплеск их на бумаге подобен попытке воспроизвести то, что не доступно речи. В результате возникает не речь, а поэзия — «то, что невозможно пересказать прозой». Старательная попытка собрать слова в такую цепочку, чтоб они явились путеводной нитью Ариадны, — проводницей в иные области, но, тем не менее, связывающие отправной пункт с недоступным чистому сознанию.
Как в том, так и в этом мире все текуче, нет ничего застывшего, стабильного, монументального. А самое запоминающееся так и хочется закрепить в памяти-слове, в афористичной инсталляции стиха:

Неоспорима связь творчества автора и с Космосом, и с земной природой, с ее незащищенностью, вечной сменой, движением гармоничного круга развития.  Пропуская и то и другое через себя, Григорьев  пытается в стихах нащупать точку опоры в вечном коловращении жизни от расцвета к умиранию, от умирания — к расцвету. Не отсюда ли осознание себя и своего творчества через погружение в природу, воспоминание о собственном «я» в теле дерева.

В восточных учениях сказано, что каждая творческая напряженность привлекает соответственные огненные энергии. Но чтобы извлечь эту энергию на поверхность, требуется духовная подготовка и напряжение ума.

Юрий Холодов не только Народный артист Украины, лауреат Государственной премии им. Т. Шевченко, известный альтист популярного в 1970-1990 годы Киевского струнного квартета им. Лысенко, успешно гастролировавшего в странах Западной и Восточной Европы, в США, Канаде, Японии, — но и успешный литератор, автор публикаций в периодической прессе и книг «Саванские откровения», «Любовь как состояние», «Тихая музыка» и других.
«Откровение мизантропа» — книга рассказов из жизни эмигрантов, гастролирующих за рубежом музыкантов, знакомых поэтов и художников и простых людей. Множество типичных современных образов проходит перед читателем. В том числе и русской женщины, которая «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». Но это в 19-м веке. Какие изменения претерпел этот образ в наше время? Почему так много русских женщин оказалось на Западе? Судьба у каждой своя.
Ольга — героиня рассказа «На задворках» — встречает в юности настоящую любовь. И все бы было хорошо, не послушайся она родителей, отговоривших ее выйти замуж за Ивана, показавшегося им слишком простым и бесперспективным. Под напором отца и матери Ольга выходит за нелюбимого, но подающего надежды на блестящую карьеру офицера. Жизнь без любви не складывается. Развод. Затем возвращение к Ивану и какой-то период счастливой жизни с ним. Опять развод по банальной причине пьянства. Под давлением обстоятельств — старшая дочь перебралась в Америку — вынужденный брак с американцем, человеком жалким, никчемным и подлым, настоящим трутнем и альфонсом, по целым дням проводящим время перед компьютером и шантажирующим свою жену угрозой не подписать документы на переезд младшей дочери.  Ольга всю жизнь работает, и в России, и в Америке, то есть останавливает на скаку коня, а в горящую избу она уже давно вошла, еще до того, как приехала в Америку, так что судьба женщин, видимо, не меняется даже со сменой жизненных обстоятельств.
Типична так же история еще одной русской героини — Инги, оказавшейся в Америке и прыгающей по жизни в вечной роли содержанки, находящейся в беспрестанных поисках чужих миллионов. Так и хочется вернуться к истокам  этих эмигранток, заглянуть в то далекое нищее российское прошлое становления мозгов в условиях материального дефицита, неполучения в детстве и юности самого необходимого. Ведь именно это и порождает психоз зависти, желание иметь все сразу и без приложения собственных труда и усилий. Сам автор подтверждает эту мысль, посвящая читателя в подробности жизни Инги, выросшей в бедной семье: отец пил и рано умер, мать работала секретаршей, едва сводила концы с концами на 70 рублей зарплаты, ей надо было прокормить двух дочерей.
Простая работящая Зина из рассказа «Неугомонная» вполне довольна жизнью и не хочет покидать страну до тех пор, пока у подруги по бригаде не убивают в армии сына. Волнуясь за судьбу своих детей, она решается на эмиграцию в Америку. Живя в Америке, Зина много путешествует, заводит друзей по всему миру, учит язык, «приобщается к ценностям культуры».
Юрий Холодов не моралист и не советчик, как нужно правильно поступать, в какой стране жить.
Его новая книга — это рассказы человека, который много встречался с людьми, знает чужие истории и желает ими поделиться.

Тема художественного мира Дмитрия Лукина, в отличие от Горького с его «Детством», «В людях» и «Моих университетов», проникнута вопросом, почему мир светел, а не мрачен, невзирая на то, что отроческие годы героя книги протекали в трагические 90-е. Вероятно, целостность восприятия мира в подростковый период и личное благополучие способствовали безоблачному существованию и в эти бандитские для страны годы, поэтому нелепо было бы упрекать автора в том, что он не отразил в книге побочных ужасов, информация о которых, конечно же, доходила в это время и до его уха.
Из примет 90-х в трилогии — чисто внешние: «косуха» — кожаная куртка с заклепками (по определению  интеллигентного отца героя такое носят «дыбилы»), кроссовки «Адидас», о которых мечтает мальчик, металлический рок, обожаемая  группа «Нирвана», игры в черепашек-ниндзя, Джекки Чана и вампиров, «качки» и видики. За этим стоит присущее каждому поколению мальчишек желание победить соперника, такого же мальчишку, а в мыслях уложить на лопатки хотя бы Майка Тайсона. Еще лучше — стать президентом. («Когда я стану политиком, весь мир восхитится, потому что я буду таким лидером, которого нельзя будет превзойти».)
Само время — переходное, не из легких, — мало занимает подростков. Все они из благополучных семей. Отец главного героя, например, — гендиректор нескольких фабрик с машинами и личным шофером. Если дыхание социальной несправедливости и дает почувствовать себя, то только в косвенных соприкосновениях с ней. Дружба с Орехановым из бедной семьи, от которого плохо пахнет, — повод почувствовать свое превосходство с одной стороны, а с другой — пожалеть его, проявив свои лучшие душевные качества.
Кто же он — сам герой?  Пока еще мальчик. Сейчас — это поколение 30-летних. Типичен ли он для своего времени?
 Для интеллигентного юноши из обеспеченной семьи Дани Киселева мат звучит отталкивающе, а накрашенные ногти девушки иногда приводят в отчаяние, хотя с возрастом, несколько огрубев душой, он начнет спокойно, как и многие другие, воспринимать и курящих, и пьющих девушек. Даня воспитан на героической и классической литературе, играет на гитаре, старается соответствовать моде в музыке, одежде. Он умен, наблюдателен, незлобив и не мстителен, оптимистичен и обладает чувством юмора.  Засыпая, слушает Баха. Называет самого себя «книжно-философской душой» и считает, что есть гораздо современнее его — те, кто хотят покорить телевидение. Его отношение к противоположному полу пока еще очень целомудренно. Но самое главное — он ощущает свою «избранность». Это восприятие себя, почти как гения, присуще многим в подростковом возрасте и вполне нормально.
А вот девушки могут понравиться и такие, которые ничего не читают, кроме пары донцовских детективов. Зато они красивы, ухожены, настоящие модели. Но — пока еще — что можно требовать от мальчиков, нацеленных на  девочек чисто визуально. В психологии и глубине отношений они начнут разбираться позднее.
Юноша находится в поисках идеала, и максимально к нему приближена первая любовь Полина. Потом уже Даня  начинает путать с идеалом очередную возлюбленную, постоянно сравнивая своих девушек с книжным или киношным образом: то с Радой из кинофильма «Табор уходит в небо», то с актрисой Одри Хепберн, то с  Ревекой из «Айвенго».
Слово «идеальный» внедряется в сознание героя с подачи отца, который тоже неотступно стремится к тому, чтоб и самому быть безупречным, и вокруг себя иметь такое же окружение. Недаром поэтому мальчика так бесят его юношеские прыщи, и он старается прикрыть их челкой.
Дачный поселок Коврово, где протекают все самые интересные месяцы жизни героя, где заключаются дружбы и случаются романтические влюбленности — один из основных символов Родины.
Здесь все происходит впервые, самые главные моменты и события жизни: платоническая и восторженная любовь к Полине, знакомство с «миром творческой богемы» в лице юного художника Кости, («…через рисование, затем через запойное увлечение музыкой пришел я к тому, что начал писать»), наконец, столкновение с первым предательством. Мальчик, которого Даня считал другом, оказался на стороне «врагов».
Фундамент любви к своей земле закладывается именно в Коврово. Иначе бы не родилась мысль о том, как там зимой, когда дачники разъезжаются и остаются только старожилы. Не возникло бы представления об уютном свете за заснеженным окном и желание иметь здесь свой дом, когда станешь взрослым, — «ведь это самое лучшее место в мире». Довольно скудное описание живописной природы поселка объяснимо тем, что автор подспудно понимает: подобные описания утомительны современному читателю с его далеко не тургеневским ритмом жизни. Тем не менее, в книге есть сожаление автора-героя о том, что его родное Коврово не увековечили на бумаге Тургенев, Бунин или Толстой, чтобы не исчезла ковровская красота.
 Дмитрий Лукин, как писатель, улавливает дух времени. Его стиль, скорее, лаконичен и бессюжетен, как сама жизнь. Передача содержания напоминает рассказ  в устной форме с концентрацией внимания на тех деталях, которые показались автору важными, без которых не сообщить психологической сути и не выявить характеры персонажей.
Кроме трилогии «Коврово» в книгу включены повесть «Школьные рассказы» и рассказ «Мы увиделись».
С. Н. Есин, писатель, доктор филологических наук, заведующий кафедрой литературного мастерства  Литературного института  имени А. М. Горького, положительно отзывается о книге своего ученика, отмечая, что Дмитрий Лукин не только современный, но и русский писатель: «“Коврово” — это детство, наверное, и героя, и автора, написанное с таким же ощущением русского добра и правды».