Свежий Номер

№ 4 (102), 2013

тонкая проволока веры
натянута
над пропастью во лжи.
иди.                        иду.

времена приходят
а люди уходят.
и нет ничего страшней.
когда пустоты во времени
заполняются иными словами
даже если они гениальны.
я бы сказала: милый
но он говорил — люблю.

написала верлибр «неразлучной парой».
Вера Чижевская прочитала и молчит.
написала — «обратите внимание на цифры  — “получено-написано”».
Вера Чижевская не обратила внимания и на этот верлибр.
тогда написала про «самый страшный суд» —
Вера Чижевская прочитала не испугалась
и опять молчит.
и что надо Вере Чижевской
от моей поэзии?
и зачем она ее читает?

от черных дыр до белых мух.
от черной меланхолии до белого каленья.
от черных мыслей до белых тапочек.
сгущаю краски ничуть не краснея
от черного цвета до белого света.
для будущей радуги над протоплазмой.

вино превращается в кровь
семя — в плоть
простолюдин точно Иисус
творит волшебство.
             Евгений Степанов

в семечке
атомы.
в каждом атоме — мир.
в мире — человек.
в человеке бог.

всегда говори: да.
дорога назад тяжела и узка.
всегда говори вначале: да
чтобы не собирать тебе камни...

а в камне вода.
а в воде камень.
а на камне дерево.
а на дереве плод...

всегда говори только: да
чтобы не писать тебе
палиндромы.
дорога назад так тяжела: ад/да/ад/да/ад/да/
даже ящик пандоры —
всего лишь спираль днк:
слово — свет — душа — дух
атом — семечко — человек — бог.

а в матрешке — матрица
а в фотосинтезе — любовь
в яйце — утка
а в утке — река
в реке — солнце
а в солнце — рай
в рае мы. ад совсем с другой стороны
только ты не забудь всегда говорить: да.

лепестки времени
раскрываются во мне
созревают семена пространства...

она проникает в мою душу
и распинает её на крестовине памяти

 

она застаёт меня врасплох
и разрывает на части тонкое тело

 

и взрывает серое вещество
и горит там синим пламенем

 

и рыщет в поисках тёмной материи
и истекает светом нерождённых слов

и исходит слезами из тьмы египетской

 

и так будет продолжаться вечно

пока будет существовать поэзия

 

а поэт не распадётся
на молчание Бога
о жизни и
смерти...