Главная страница Главный редактор Редакция Редколлегия Попечительский совет Контакты События Свежий номер Книжная серия Спонсоры Авторы Архив Отклики Гостевая книга Торговая точка Лауреаты журнала Подписка и распространение |
Свежий НомерПоэзия Союза писателей ХХI векаВера ЗУБАРЕВА
НАЧАТЬ ВСЕ СНАЧАЛА
* * * В этом мире все шиворот-навыворот:
Привязываешься, потом срываешься с привязи В дремучий лес, где серые волки, Пьешь из лужи, и в результате Становишься серым козлом. И дальше Понятен конец твоего приключения. Если же двигаться в обратной последовательности, То она приведет к счастливой развязке: Сперва утоляешь полдневную жажду, Потом выбегаешь из леса, где волки, И мчишься навстречу крепкой привязанности, Наученный горьким и страшным опытом. И уже никогда не сорвешься с привязи. И узел лишь туже будет затягиваться… * * *
Идешь по шаткой досточке жизни,
Слушаешь сказку про белого бычка, А жизнь подсовывает бычка смоляного. Прилипаешь. Потом пытаешься отклеиться. Потом отмыться. Потом начать все сначала. А доска твоя, глядишь, и закончилась. * * *
Чем дальше в лес, тем сказка темнее.
В тереме все происходит на ощупь. Змей его в ней живет каждый день, Изливает свой яд, жалит, К сердцу ее ищет ходы, Бьет хвостом своим в гневе, Разбивает головы о ее камни. А она глядит мимо него и сквозь. Он кусает слова у нее на губах, Тоже холодные — не слова, а камни. «Сколько же это будет продолжаться? Пора, наверное, вызволять девицу», — Думает, ворочаясь, в соседнем замке Витязь по имени Синяя Борода. * * *
Когда б вы знали, из какого сора…
Анна Ахматова Как полночь пробьет,
Так сразу все станет ясно: Кто кучер, кто кони и что на уме у Золушки. Посему засыпать надо с первой звездой. А если замешкался, То просто закрой глаза на мышей и ящериц, И других земноводных, с которыми утром здоровался, Жал руку, давал свой номер мобильника, Звал в гости… Теперь вот твой дом окружили И шуршат позвонками, Мяукают, воют. И Принц, будто нищий, С дырявой калошей по городу носится — Той, что осталась от хрустального башмачка. Город полночный усеян дырявыми тыквами, Лягушачьими шкурками, из которых Утром выпорхнут розовотелые феи, И пошлепают в душ нагишом, не изведав стыда. И охота тебе смотреть, как из этого сора Растет твое окружение! Шел бы ты лучше спать. * * *
Вот в чем вопрос.
У. Шекспир «Гамлет» Три дороги.
По какой ни пойдешь — потеряешь. Вопрос: идти наобум Или — вернуться назад, Сесть на тот камень еще на тридцать лет и три года, Просчитать все ходы, Снять ферзя Кощея Бессмертного, Обрести Василису, себя потерять, Вернуться к исходному, Сделать новую рокировку, Сбросив козу и капусту в ладью с Василисой, И следить, как жизнь-медовуха Течет по усам, и пьяная Муха-дрянь залетает в скважину рта и кружит, И думать: «Все суета сует»? Или — выбрать дорогу, Отвесить поклон, взять котомку, Вдохнуть пьянящий озон приключения И шагнуть по хрустящим стеблям кузнечиков Во все то же самое, только уже наяву И без права вернуться в исходное положение? * * *
Время-Катигорошек
Катится по ручьям, по травам, Оставляет борозды-трещины На теле пространства-увальня. А оно морщит лоб свой каменный, Смотрится в зеркало прошлого И вопрошает: «Свет мой, зеркальце…», А горошек все катится, катится. Плачет принцесса, бедная — И к ней под матрац закатился он. И стонет она, и охает, Царь Горох за нею подглядывает, И зовет к ней Шута Горохового, И хохочет она, чуть не лопается, И лицо ее стягивается и растягивается, А горошек все катится, катится… * * *
Он плакал, она вздыхала.
Потом он вышел из дома, И шел по пыльной дороге, И пыль оседала на шляпе, Котомке его и ботинках. Так шел он до горизонта, Где пыльное солнце всходило И птицы кружили, и крылья Как тени взметались, и лица Печалью подернуты были. За ним стена вырастала. За нею другой кто-то плакал, Едва на свет появившись. Вздыхала мать с облегченьем. — О чем была твоя сказка? — спросила жизнь, и помедлив, Выключила проектор. * * *
В этой коммунальной квартире жизни
Только видимость изоляции. Что аукнется на одном конце — на другом откликнется. Горшочек волшебный варит, и переваливается Каша жизни, и течет по землям, И ее поедают звери и люди, И березам она достается, и елям, И ее ручейки превращаются в перепутья. А она течет по горам, по проселкам, По извилинам улиц, несущих на площади Недопитые банки от кока-колы И обрывки газетных надежд прошлогодних, И по ней гадают, как на кофейной гуще, Тычут пальцем в манное небо, Строят планы на зыбкое будущее, И каша булькает, «сбудутся, ей-бо…». Ничего не сбывается, но все довольны, Лопают досыта, до желудочной колики. Поколенья сменяются, как батальоны. А горшочек все варит. Жаль ему, что ли? * * *
Вот он, вот он —
Лисой обернулся, И сразу ему достался сыр, Который Бог однажды послал вороне. А раньше был стариком, Рыбу ловил у самого синего моря И старуха его донимала. А теперь ему хорошо и зимой, и летом. И сыр у него, И удит он рыбу волчьим хвостом на святки, И ловится рыба отменно, Большая и малая. А прошлой зимою щука ему попалась. И зажил он счастливо, И все у него теперь по-щучьему — И сам он, и дом, и жена его новая. И щука в корыте из золота плещется. * * *
Расскажи мне такую сказку,
Чтоб в конце было так, как в начале: Ожиданье дороги, бескрайность И знаменье на горизонте, Чтобы птица в окно постучала На размытой границе рассвета, Чтоб герой пробудился и слушал, Как ее удаляются крылья, И чтоб не было мыслям ответа, И знаменья не разгадались, Чтоб вздохнула во сне Василиса, Заплескалась в зеркале зорька. И чтоб день снова ждал на пороге, И закончилось все с «жили-были». Вера Зубарева — поэт. Преподаватель Пенсильванского университета. Лауреат Международной премии им. Беллы Ахмадулиной (2012), Муниципальной премии им. Константина Паустовского (2010) и других международных литературных премий. Публиковалась в журналах «Вопросы литературы», «Дети Ра», «День и Ночь», «Мир Паустовского», «Нева», «Новая Юность», «Посев», «Сибирские огни», «Крещатик» и др. Главный редактор журнала «Гостиная», президент Объединения Русских Литераторов Америки (ОРЛИТА).
|