Главная страница Главный редактор Редакция Редколлегия Попечительский совет Контакты События Свежий номер Книжная серия Спонсоры Авторы Архив Отклики Гостевая книга Торговая точка Лауреаты журнала Подписка и распространение |
Свежий НомерПоэзия Союза писателей ХХI векаЮрий КОБРИН
СТИХИ РАЗНЫХ ЛЕТ
Дом для поэта Циркачи, музыканты, актеры, поэты
не живут в неподвижных домах; лучше баржи жилья для художника нету, охры тень на голландских холстах... Надоело, положим, смотреть на порядки, что завел твой сосед на дворе, плюнь на все. И спокойно без всякой оглядки, правь свой дом, хоть к театру Карре... Надоело, положим, что солнце восходит утром тусклым с правой руки, — будет с левой всходить! Буксирок-пароходик вас в канал стащит с Амстел-реки. Надоело, положим, быть чинным, степенным, слышать женину дома ворчню, уплывай в беспорядок холстов Яна Стена, за собою не чувствуй вину! А когда в час последний баржу закачает и ослабнет мятущийся дух, то в ночи прокричит и развеет печали золотой протестантский петух. Покачнется земля и разверзнется раной, померещится вдруг Страшный Суд, и в дымящемся сердце черным тюльпаном прорастет неизбежная суть. Дух окрепнет и станет прочнее, чем дамбы, наведет там, где надо мосты; и тебя поведет в выси горние, дабы ты на мир посмотрел с высоты. Амстердам
На взятие телебашни
...болела голова, и пахло едкой серой.
Россия и Литва мне вымотали нервы. Какой уж год не так; согласья нет в народе: броней грохочет танк и это ч т о — свобода?! Кто рад тому, не рад, я выяснять не стану, — копыта же стучат под рясой и сутаной! И вижу я хвосты у прежних коммунистов, — высокие посты определяют мысли! Рвет свитер демократ, рвет галстук консерватор, — но рожки-то торчат у всех «невиноватых!» Я, бывший пессимист, не вышел в оптимисты, — над городом повис смрад, как от сдохшей крысы. И новый вождь-отец с елейностью невинной ведет своих овец в кровавую долину. Силен бесовский дух в литовце, ляхе, русском. Свет разума потух в глазах. И это — гнусно. Когда ж, с ума сойдя, я ни во что не верил, огромный куст дождя шагнул ко мне сквозь двери. Ветвистою струей виски огладил, щеки, прозрачною рукой замок стальной защелкнул. Огромный куст дождя цвел в комнате надеждой, и я, в себя придя, потрогал стебель свежий. И вспомнил, что уже на свете это было, что главное в душе хранить покоя силу, и, что она одна не даст расчеловечить тебя, когда страна и мучит, и калечит. Огромный куст дождя, ты цвел. И я услышал, как бес, в тоске визжа, скользнул под двери мышью. Exegi Monumentum*
Глебу
Поминая Пушкина и Блока,
с юным Бродским, юный поддавал. Говорили, спорили; эпоха щами пахла, как столовый зал. Я еще застал такое время, а не веришь, то перекрестись! Мне стихи мои читал, добрея, наизусть Красаускас Стасис... Сам себе exegi monumentum. Я с Тарковским знался в дождь и гром, и Вильняле, пользуясь моментом, в томик мой плеснула серебром. Знаю сам замечен Кем, отмечен, Кто велел, водя моим пером, в затихающей российской речи стать неразгибаемым звеном. *Я памятник воздвиг (лат.).
Мультикультура
Польской речью сердца не обидишь,
по-литовски водочки налей... Вспомним, как загнали в гетто идиш, и по-русски плакал соловей... Юрий Кобрин — поэт, переводчик литовской поэзии. В большую литературу автор вошел в 1966 году, когда получил от Арсения Тарковского рекомендацию для вступления в Союз писателей. Автор многих сборников стихов и книг переводов литовских авторов. Живет в Вильнюсе. Заслуженный деятель искусств Российской Федерации. Награжден Рыцарским крестом ордена Великого литовского князя Гедиминаса.
|