Свежий Номер

№ 3 (53), 2009

На вопросы редакции:

отвечают Татьяна Алферова, Сергей Бирюков, Михаил Бойко, Дмитрий Григорьев, Алексей Давыденков, Сергей Зубарев, Антон Крылов, Максим Лаврентьев, Арсен Мирзаев, Александр Петрушкин.

— Что вы думаете о журнале «Зинзивер»?
— Оформление обложки и формат (имеется в виду размер издания: ширина и длина в сантиметрах, дюймах и т.д.) безусловно нравится. Макет, в частности весьма скудные поля, вызывает сомнения. Название «Зинзивер» обязывает и предполагает хотя бы рубрику «авангарда»; сейчас авторы располагаются вперемешку, традиционные и не слишком, хотя, надо сказать, это создает довольно любопытный общий контекст. Сама идея санкт-петербургского журнала весьма воодушевляет, городу литературных журналов остро не хватает.

— Какие публикации за четыре года существования журнала вам запомнились?
— Из тех номеров журнала, что мне довелось прочитать, это поэтические подборки И. Булатовского, В. Кучерявкина, А. Иконникова-Галицкого, проза В. Шпакова, А. Сычева и Р. Клубкова.

— Что бы вы пожелали журналу «Зинзивер»?
— В первую очередь — «Журнального зала» и всяческого процветания. А также не превратиться в очередное издание «своего круга». Разумеется, свой круг авторов складывается у всякого журнала и издательства. Но ограничиваться им опасно, а расширяться лишь за счет друзей своих друзей — гибельно. Такие примеры среди других журналов, увы, встречаются.

— Что вы думаете о журнале «Зинзивер»?
— Я думаю, что это замечательная идея — назвать поэтический журнал хлебниковским зинзивером. Как мы помним зинзивер появляется у Велимира Хлебникова в невероятном стихотворении «Кузнечик». И появляется он так:

Обратите внимание, как это золотистое «З» пронизывает все стихотворение, зинзивер здесь кульминация — схождение двух «З», а затем императивный выплеск в «озари».
Комментаторы говорят нам, что зинзивер — это народное название большой синицы. Возможно, что название звукоподражательное. Довольно часто случается, что слово отрывается от обозначаемого. Я думаю, что в этом случае так и произошло. Почти никто не помнит, что так называется синица. А само слово звучное и какое-то нездешнее и одновременно очень близкое. Зинзивер — это тот, кто создает некое новое звучание. Собственно то, к чему призван поэт. Хотел сказать, «настоящий». Но поэт не бывает ненастоящим.
Таким образом, в отличие от старых советских названий журналов, которые идеологический смысл тех времен (довольно примитивный) потеряли, Зинзивер как раз радует смысловой наполненностью. (Сравните: «Знамя» — это бывший военный журнал, конечно, в армии знамя очень важно; «Октябрь» — сейчас уже просто название месяца, «Новый мир» — это фрагмент из переводного «Интернационала»: «мы новый мир построим», к счастью, многим известна значимая история этого журнала.)
Итак, «Зинзивер» — это название, которое отсылает нас к всеобъемлющему поэту ХХ века, к новой эстетике, которая была долгое время закрыта от читателя и потенциального писателя.
Это первый и очень важный момент.
Второй момент — то, что это журнал, издающийся в Москве, но петербургский по основному составу авторов. Это значительное событие! И будь я редактором крупнейших российских газет, я бы сделал эту новость сенсацией. Почему?
Потому что Москва (в лице коренного москвича: профессионального литератора, филолога и издателя Евгения Викторовича Степанова) признала особое право Петербурга, пронизанного поэзией, на такой журнал. Кажется, Владимир Николаевич Топоров (тоже москвич) ввел понятие «петербургский текст». Так вот, этот текст действительно существует. Он мутирует, ветвится, но не исчезает. Воздействие его невероверовероятно (таким бы словом я сейчас определил, чтобы не уходить далеко в тему). У меня оказалось довольно много стихов, связанных с Петербургом, но я сейчас приведу одно, самое короткое:

— Какие публикации за четыре года существования журнала вам запомнились?
— Публикаций интересных было много. И собственно стихов. И поэтической прозы. И мемуаров. Тамара Буковская, Лариса Березовчук, Дмитрий Григорьев, Арсен Мирзаев, Дмитрий Чернышев, Александр Ильянен, Аркадий Драгомощенко, Александр Скидан, Валерий Земских, Виктор Ширали, Валерий Кислов...
Запомнились также публикации в рубрике «Портреты поэтов». Из архивных — особенно публикация Александра Кондратова, подготовленная Арсеном Мирзаевым. А еще в журнале бывают гости из разных городов и стран и часто довольно интересные. Что тоже вполне вписывается в петербургскую ауру второй столицы (а бывшей и первой — имперской к тому же!), а также окна в Европу.
Таким образом, как видится по десяти номерам, «Зинзивер» выступил в качестве хорошего литературного журнала с петербургским акцентом. Ни один из современных журналов, включая питерские «Звезду» и «Неву», этим не отличился.

— Что бы вы пожелали журналу «Зинзивер»?
— У меня, как старого тамбовского литературного волка, есть пожелания. Мне кажется, пора стать «Зинзиверу» совершенно уникальным на нашей территории журналом, используя европейский опыт.
Выскажу, а потом посмотрим, насколько это утопически звучит. Например, можно было бы попытаться запустить в журнале такие разделы вокруг поэтов и поэтических групп прошлого, с выходом на современность. Скажем, такой изумительно петербургский поэт, как Михаил Кузмин и его круг, альманахи, ткется тот самый петербургский текст. И сегодняшняя реакция поэтов, высказывания по поводу этой ветви текста.
Другая ветвь — эго-футуристы. Тоже сложили свой текст из причудливых альманахов, выступлений. Живы они сегодня, где, в чем? Мне кажется, это крайне интересно. Или Туфанов и вокруг него. Сейчас в журнале «Русская литература» появилась о круге Туфанова очень интересная публикация Двинятиной и Крусанова. Но это научный журнал, его читают сугубые специалисты. А здесь это можно подать в другом ракурсе.
В Петербурге всегда были не просто писатели и поэты, а создавались особые содружества и вырастали субкультуры. В советское время тоже. Та же «Филологическая школа», «Хеленукты», «трансфуристы» (контакт Ейска и СПб), Ленинградский рок-клуб, «Митьки», некрореалисты, а сейчас «петербургские фундаменталисты», неформальный Институт истории авангарда... Я в немецком университете в течение семестра вел семинар, посвященный петербургскому тексту ХХ века, в том числе с выходом на субкультуры. Это действительно совершенно уникальное явление. Нужно бы попытаться его объяснить. Мне кажется, что исходя из этих интенций к структуризации можно объяснить феномен появления «питерских» в сегодняшнем российском руководстве.

Да, и, разумеется, такой журнал непременно должен быть в «Журнальном зале». Его там просто не хватает.

— Что вы думаете о журнале «Зинзивер»? 
— Какие публикации за четыре года существования журнала вам запомнились? 
— Что бы вы пожелали журналу «Зинзивер»?
— Если вся современная литература представляет собой огромную «ярмарку тщеславия», то поэзия — та ее часть, в которой интриги, грызня и склоки носят наиболее ожесточенный характер. Я стараюсь в эту область без особой нужды не вторгаться, концентрируясь на прозе и научной литературе. Все мои запросы в области современной поэзии удовлетворяет плеяда журналов, издаваемых Евгением Степановым. Я вполне доверяю его демократическому вкусу. На страницах этих журналов появляется разнокачественная поэзия, но именно это меня и привлекает. В последнее время меня больше всего раздражают попытки выстроить фиктивные иерархии. И просто бесят те, кто считает, что поэзия — это область, в которой решающим является мнение неких «экспертов». Я признаю только одного эксперта — это Время. Все остальные — самозванцы. В любом случае, как верно заметил в беседе со мной Константин Кедров, хаос все же лучше, чем ложная иерархия.
«Зинзивер» превосходно справляется с освещением питерской экспериментальной и авангардной поэзии и прозы. Но поскольку я больше внимания обращаю на прозу, то навскидку могу назвать следующие публикации. Это цикл миниатюр Дмитрия Григорьева «Описания другой реальности» («Зинзивер», № 6, 2006), подборка короткой прозы Ирины Зартайской «Самый лучший возраст» («Зинзивер», № 7-8, 2007), «Рассказы о детстве» Анатолия Михайлова («Зинзивер», № 10, 2008) и роман Александра Ильянена «Слаще звука военной трубы» («Зинзивер», № 11-12, 2008).
Желаю журналу выходить как можно чаще. И еще больше дерзости и эксперимента.

— Что вы думаете о журнале «Зинзивер»? 
— Я очень рад, что «Зинзивер» жив и здоров. У него свое лицо, свой голос, который охватывает все поле современного литературного процесса, происходящего в Санкт-Петербурге. Достоинства журнала настолько очевидны, что перечислять их нет необходимости. Поэтому хочется сказать о том, что мне в «Зинзивере» не нравится.
Я понимаю, что у всякой птицы должны быть глаза, клюв, крылья и прочие общие для всех птиц части тела, но «Зинзивер» — птица особенная. Иными словами, я о структуре журнала, которая предельно традиционна. Ну разве что чуть-чуть побольше рубрик: «стихопроза» и т.д. Поэтому, если весть проект можно считать произведением искусства, то каждый номер — только номер, кирпичик этой архитектуры.
Теперь еще. Уровень большинства публикаций в номерах журнала на порядок выше среднего. И вдруг в этой бочке меда вдруг попадается ложка... Не дегтя конечно, но так, суррогатного сахара. Причина этого — желание издателя и главного редактора из каких-то своих эстетических или этических соображений всунуть в журнал того или иного автора. А редколлегия в этот момент смотрит куда-то не туда. Слава Богу, в последних номерах таких авторов просто нет. И «Зинзивер» поет все более виртуозно.

— Какие публикации за четыре года существования журнала вам запомнились? 
— Вопрос, на который трудно ответить. С творчеством многих авторов я знаком, и с удовольствием читаю их произведения. Назову одного — обижу другого. Интересная рубрика «Портреты поэтов». Безусловно, я очень рад появлению в последнем номере публикации петербургского поэта Михаила Кондратьева.

— Что бы вы пожелали журналу «Зинзивер»?
— Жить, летать, петь.

— Что вы думаете о журнале «Зинзивер»? 
— Думаю: как хорошо, что он есть! Глагол настоящего времени «есть» охватывает все три года, сводя в один нерасторжимый кулак настоящее с прошлым. Чем окликает и привлекает будущее.

— Какие публикации за четыре года существования журнала вам запомнились?
— На этот вопрос ответить мне мудрено: я болел, матушка же моя тем временем куда-то вынесла всегда имевшиеся у меня под рукой номера. Не на помойку, нет! Переложила куда-то. И вчера мы вдвоем, когда я, очухавшить и захотев освежить в памяти прозу, печатавшуюся в «ЗZ», долго искали: куда? — но пока не нашли.
Полагаюсь на память, не всегда шибко твердую: Вл. Шпаков; Р. Клубков (его помню твердо, ибо публикация шла через мои руки); Дм. Григорьев, хорошо «засветившийся» также и по разряду поэзии. Не помню: Звягин был или нет? Если нет — пусть это будет заделом на будущее.
Из поэзии: Дм. Чернышев; Арсен Мирзаев; Валентин Бобрецов, моя рецензия на книгу которого была в «ЗZ» напечатана; Св. Бодрунова; Ольга Логош; Виктор Ширали; Вл. Кучерявкин; Петр Разумов; Ник. Голь… Кого-то наверняка пропустил, но — я писал же о нерасторжимом кулаке!.. Вот, вспомнил еще одного: себя. Но это — знак моей благодарности за честь быть принятым в столь приятной компании.

— Что бы вы пожелали журналу «Зинзивер»?
— Ответ на данный вопрос уже, в сущности, содержится в ответе на вопрос 1. Короче: многия лета тебе, «ЗинZIверушка»!..

— Что вы думаете о журнале «Зинзивер»?
— Не сомневаюсь, что объективную оценку журналу дадут профессиональные литературоведы (хотя это случится на новом витке эволюции мирового сообщества). Я же постараюсь быть предельно субъективен.
Когда ваш покорный слуга два года назад перебирался в Санкт-Петербург, то вообще-то помнил, что, по старому анекдоту, не надо путать туризм с эмиграцией. Да и такое мнение слышал: «Литературный Питер — город закрытый. К тому же снобизм там культивируется». Пожалуй, доля истины в подобных заявлениях есть, но более существенным показалось другое. «Геопсихология» авторов, на неком уровне повторяющая раздробленную, витиеватую, неуютную и крайне неоднородную географию современного Петербурга. Отсюда и дефицит изданий, не обслуживающих ту или иную «группировку»; проблематично увидеть целостную картину. Традиционно толстые журналы не в счет, они традиционно игнорируют реальную ситуацию. Возможна ли вообще в виде периодического издания какая-либо поэтическая «площадка для полноценного диалога»?
Если не ошибаюсь, именно «Зинзивер» и заполнил (или пытается заполнить) эту благодатную нишу. Демократично, но не популистски. В журнале состоялась и моя первая питерская публикация.

— Какие публикации за четыре года существования журнала вам запомнились?
— Запомнилось, когда «Зинзивер» стал Тарасом Бульбой, заявив пииту Зубареву: «Я тебя породил, я тебя и убью!» Некий рецензент на страницах журнала заявил про мою книгу «На бульваре имени Тупого»: «Автор собрал наиболее известные тексты классиков и переработал их по-своему, причем зачастую нелепо». Книжка юного 42-летнего графомана, вот уже четверть века как начинающего, была раскуплена за ночь. Готовятся переводы на все известные языки, переводы миллионных гонораров в твердеюще конвертируемой валюте. Суровому критику пора подавать в суд, потому что я жадный и не хочу делиться процентами.
Ежели ж без шутовства, то попробую ответить и на дополнительный вопрос: «Почему «Зинзивер» для меня в чем-то родной?» Когда я в молодости месяцами тусовался в Ленинграде, то, например, Кривулин и Стратановский, видясь олицетворением самого главного в современной поэзии, казались вообще-то мэтрами-небожителями, но иногда оказывались рядом. Теперь — открываю «Зинзивер» и вижу: вот о Кривулине, а вот Стратановский.
Когда в начале 90-х я стал выезжать на сборища «Гуманитарного Фонда», надолго законтачил именно с питерскими — Дмитрием Григорьевыми, Арсеном Мирзаевым, Валерием Земских. Сегодня открываю «Зинзивер» — и они тут. Или: «А вот и московский гость Евгений Харитонов — вроде как крестный отец моего вроде как возвращения на страницы журналов».
По свежей «третьей волне» знакомства с литературным Питером открыл для себя творчество, например, Кари Унксовой, Тамары Буковской, Ольги Хохловой, Валерия Мишина, Валентина Бобрецова, Валерия Кислова. В этих открытиях роль «Зинзивера» была незаменима.
— Что бы вы пожелали журналу «Зинзивер»?
— Не сдаваться, а издаваться. Толстея, добрея, но не тупея.

— Что вы думаете о журнале «Зинзивер»?
— В журнале «Зинзивер» мне встречались тексты, прочтение коих вызывало завистливое чувство, что, дескать, и я мог бы быть их автором. Кроме того, попадались и такие, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не могли бы быть мною сочинены. Примечательно, что эти последние радовали нисколько не меньше, чем первые. А иногда даже вызывали больший интерес. В «Зинзивере» многообразие стилей и художественных средств сумело обрести внятное единство благодаря неповторимой питерской атмосфере. Вывод: правильный журнал для правильного города.

— Какие публикации за четыре года существования журнала вам запомнились?
— Запомнилось многое. Среди прочих такие авторы, как Н. Голь, А. Мирзаев, Р. Кусимов, Л. Лебедева. Стихи покойного М. Кондратьева. «Восточные миниатюры» А. Бартова.

— Что бы вы пожелали журналу «Зинзивер»?
— Возникло искушение сформулировать такое пожелание: Зафиксировать Импульсы Новой Звуковой Изобразительности В Естественном Развитии. Но, поборов этот подлый искус, желаю «Зинзиверу», в первую очередь, сохраниться. В том виде, в каком он существует. Ведь если, не дай Бог, что случится (как с журналом «Fuzz», например), то с чем же мы останемся?

— Что вы думаете о журнале «Зинзивер»?
— Мои мысли о журнале «Зинзивер» связаны, в первую очередь, с Велимиром Хлебниковым, с его удивительным стихотворением «Кузнечик», в котором, как известно, «тарарахнул зинзивер». Кажется, пару лет тому назад я и обнаружил случайно ссылку на сетевую страничку журнала, выискивая что-то по хлебниковской теме. Помню, тогда меня заинтересовало издание под таким ласкающим слух названием, я прочитал некоторые опубликованные там материалы, но затем журнал как-то не попадался мне в бумажном виде, я отвлекся другими делами и лишь изредка заглядывал на сайт www.zinziver.ru.

— Какие публикации за четыре года существования журнала вам запомнились?
— Стихи петербуржца Дмитрия Коломенского. Мне довелось слышать этого автора в Гатчине, куда несколько раз я приезжал по приглашению на фестиваль «Литература и кино». Там в феврале, в музее Щербова, где температура была не намного выше, чем на улице, всякий год устраивались поэтические чтения. Стихи высокоодаренного Коломенского заметно выделялись и тогда на фоне других «местных», поэтому встретив знакомую фамилию в «Зинзивере», я был искренне обрадован ее обладателю и его творческим успехам.

— Что бы вы пожелали журналу «Зинзивер»?
— Жизни. На мой взгляд, литературно-художественные издания у нас в стране стремительно угасают и вырождаются. Причин тому много, одна из них — изменение отношения в обществе к литературе и литераторам. Читатель утрачивает веру в наше служение, ибо мы сами чаще всего не верим в то, чем занимаемся. Да и служим скорее Маммоне и Бахусу, чем Аполлону и Евтерпе. Обратите внимание, насколько даже эта метафора выглядит сегодня старомодной и «неактуальной».
Тем не менее мне хотелось бы знать, что «Зинзивер» жив. Робко замечу, что я верю в этот отдельно взятый журнал, поскольку им занимаются люди столь энергичные, деятельные. Ведь не все в нашем мире определяется только общими тенденциями, что-то может изменить и отдельная сильная творческая личность.

— Что вы думаете о журнале «Зинзивер»? 
— Что я могу сказать по поводу единственного (увы-увы!) мобильного журнала, издающегося в Москве, но посвященного питерской поэзии, современному литературному процессу? Конечно, он необходим петербургской литературе, как воздух (не путать с «Воздухом», хотя и здесь время от времени появляются подборки «невских» поэтов и вышел целый ряд питерских книг — в приложении к этому журналу). Впрочем, это и так понятно.

— Какие публикации за четыре года существования журнала вам запомнились? 
— Запомнилось — многое. Поэтические подборки Михаила Еремина, А. Ника, Аркадия Драгомощенко, Александра Скидана, Владимира Кучерявкина, Ольги Хохловой, Евгения Мякишева, Тамары Буковской, Алексея Грохотова, Сергея Зубарева, Ольги Бешенковской, Игоря Булатовского, Валерия Кислова, Николая Голя, Валентина Бобрецова, Ларисы Березовчук. Проза Татьяны Алферовой, Алексея Давыденкова, Дмитрия Григорьева, Валерия Земских, Валерия Мишина, Ростислава Клубкова, Владимира Шпакова, Сергея Носова. Архивные публикации: из наследия Кари Унксовой, Александра Кондратова. В разделе «Портреты поэтов»: Наль Подольский с мемуаром о Викторе Кривулине, Константин Кедров с рассказом об Алексее Хвостенко, глава из книги Анджея Иконникова-Галицкого «Пропущенное поколение» (о Евгение Мякишеве).

— Что бы вы пожелали журналу «Зинзивер»?
— Хотелось бы, чтобы в журнале появлялось больше стихов молодых поэтов (в «Зинзивере» их подборки появлялись довольно редко, а любопытных — и весьма — юных авторов в СПб. немало). Хорошо бы помещать — и непременно в каждом номере — блок рецензий на 5-6 самых интересных новых книг (не только стихотворных). Было бы неплохо и раздел, посвященный наследию петербургских писателей, сделать постоянным. Что остается еще пожелать? Авторов, но только хороших. Разных пусть печатают другие журналы и альманахи.

— Что вы думаете о журнале «Зинзивер»?
— Сказать честно — я не так давно узнал про существование этого журнала. Но, как мне кажется, присутствие в литературном пространстве «непоэтичного» времени еще одного факта сопротивления «непоэтичностям» всегда полезно и правильно. Так что я думаю, что «Зинзивер» — это замечательно.

— Какие публикации за четыре года существования журнала вам запомнились?
— Для меня очень важна публикация Андрея Санникова в «Зинзивере» № 2 (10) (2008) — на мой частный взгляд, одного из сильнейших российских поэтов на данный момент, но насколько он силен, настолько он и малоизвестен, и малопубликуем за пределами Урала. И то, что Андрея начали открывать для европейской части страны именно «Зинзивер» и «Дети Ра» — это безусловный плюс им. Кроме вот этой публикации назвал бы стихи Андрея Гришаева и Любови Лебедевой и всю рубрику «Портреты поэтов» (я вообще любитель мемуаров).

— Что бы вы пожелали журналу «Зинзивер»?
— Ну, а что можно пожелать журналу поэзии — расширения круга и качества авторов, хорошего тиража, благодарных читателей. Наверное так.