Главная страница Главный редактор Редакция Редколлегия Попечительский совет Контакты События Свежий номер Книжная серия Спонсоры Авторы Архив Отклики Гостевая книга Торговая точка Лауреаты журнала Подписка и распространение |
Свежий НомерСМОГ на карте генеральнойЛеонард ДАНИЛЬЦЕВ
И ДОМ НЕ ПУСТ
* * * Милый друг!
нам не странны обиды мелких тяжб: Кто быстрей пробежал кто скорей человек. Нам легко, нам красивы сияния рек! Милый друг! нам не страшны обиды. Уизз
И вихрем примчится Уизз,
примчится из требутыка — «Уызз! Уызз! Уизз-з!» И изморозь соберется шершавой корой, персидским ковром изворсится, не в силах противостоять пернатому протоколу с пером в ухе клюва Уизз! Уизз! И дважды всего лишь игала гла, но однако все ж гладь разлагалась. Но примчится, примчится Уизз! И зябнущий глянец постели последней гримасой сожмется пронзительному заимодавцу. И пар испустит зимы вдовец! И ложе, постылое навсегда, па память планетам другим тепло лежебоков оставит и тепло сладострастной беглянки, и тяжесть мемориального лба. И займутся края голубым, но свирепо холодным, как Ладога, пламенем. И новой жизни слепая Горилла восстанет из голубого горнила и, потрясая космами, как святая Тереса, скажет: — УАЗЗ! * * *
Играя обрывком державинской фразы
(в уме застряла, в руке — пион), лоща загар пшенично-праздный, парень шел на выпивон. И тень его безудержной красы желала вспыхнуть, аки керосин. И недовольствами дыша, его подруга (под ручку все же шла) его поругивала что называется — в душе. И вечер приступал уже; дрожал автобус 531-й, заполненный впритык к отъезду; и небо, обновляя перлы, атлас швыряло на отрезы; клубился пыли океан (за пылью всякий окаян); и в поле лени точно поленья, стояли очередью люди. Грядущим томясь расстояньем, как канонадьем орудий и из толпы речей иных — как бы досталося сесть место — не слышно: все обречены соседа локоть знать стамеской. Но полагать пыталась дева, что к жизни шаг еще не сделан. А державинская строка порхала упрямо, ярка и легка: «Ах! Кто спасет нещастну? Кто гибель отвратит?» * * *
Как исторгнут из грохота слов
стих непорочен цветет щедрым бурьяном на пустыре, где когда-то (допустим три года назад) дом разворочен. Выломан топотом слов Дух, как горячечный скачет по кочкам, по кочкам, по кочкам! и ухватившись за почву, горчицей и розой цветет. * * *
Удаляются люди
в ладье, моря гладь их сожрет — мне глядеть несносимо! — Это знать, что намечен прицел, что закат вдалеке стережет непременно сгореть и «спасибо». Удаляются люди в лета, утопляются в Лете столетья, и Земля ворожит как плита пережарит сухарики эти. Как спаленное плато, Земля, все живое, как розги и плети, одиночество — тоже семья, так смеемся, надеясь, в рассвете, так седеем в шатрах ковыля, так плутаем к вечерней примете. Удаляется в море ладья, удаляются люди во мрак, уделяется выкрик: «Адью!» удлиняется шепот: «Пока…» Удивляется ветру корма, удивляться дарам впору людям, но не тварям, и к Тем берегам мы в сознании полном прибудем. * * *
Море овса —
краса! Как брызги из риз в образах Дионисия. Бриз по овсам — волоса зеленой волной по России. * * *
Горячие рябины
рассыпались вдали — то леший дробовиной мне память одарил И кружится, печалясь, и опадает лист, а я стою, качаюсь, как некогда — плечист. * * *
Под ухом стреляй аркебузой,
буди визгопением розг, лишь запах морозный арбуза бодрит увядающий мозг. И в теле ютятся метели, и тромбами стронут костыль, и старость крадется к постели, бренчит, ухмыляясь, костьми. Леонард Данильцев (1931—1997) — поэт, прозаик, художник. Родился в Ленинграде, жил в Москве. Окончил МСХШ и Театральное училище им. Щукина. Автор книги стихов «Неведомый дом», изданной в 1990 году.
|