Свежий Номер

№ 2 (88), 2012

В Таганроге в издательстве «Нюанс» увидел свет новый сборник стихотворений Сергея Сутулова-Катеринича «Двѣнадцать — через ять». Само название книги уже интригует, настраивает на необычность авторского восприятия поэзии. А погружение в атмосферу образов поэта, его многоплановый лирический мир сродни соприкосновению с творческой полифонией Вселенной.
Сергей Сутулов-Катеринич — человек необычный: за его плечами сценарный факультет ВГИКа и филологический — Ставропольского государственного педагогического института. Уже много лет он редактирует журнал «45-ая параллель» и открывает читателям новых авторов, публикует подборки известных поэтов. По сценариям Сутулова-Катеринича снят целый ряд документальных фильмов. У поэта колоссальный интеллектуальный багаж, который составляет основу его поэтической образности.
Трудно спорить с тем, что в наше время поэту практически невозможно сказать что-то новое, литература находится в состоянии бесконечного самовоспроизводства, уточнения смысла символов, их повторения, интерпретации, развития всего уже существующего на новых витках художественной спирали. Поэзия Сутулова-Катеринича во многом построена на интуитивном цитировании, черновиками для которого являются художественные проявления прошлого и настоящего:

Как в жизни каждого человека непременно повторяются трагические и смешные сюжеты, многократно разыгранные на подмостках судеб, так и в книге «Двѣнадцать — через ять» читатель встречается со сложной системой узнаваемых отголосков, перекличек и ассоциаций.

Поэзия Сутулова-Катеринича невероятно литературна, за ней — целая галерея произведений и имен, в которых прекрасно ориентируется автор, возвращая читателя то к стихотворениям Вийона, то к лирическому герою Фроста, то фантасмагорическим теням Босха, формируя уникальную мозаику своего мира. Автор легко жонглирует образами и цитатами, делает это виртуозно, поэтому при всей сложности поэтического полотна не остается ощущения тяжести и перегруженности. У него — самобытный литературный голос, в музыкальности которого внимательный читатель различает выраженные тональности значений и смыслов.

Поэзия Сутулова-Катеринича очень музыкальна. Поэт слышит глубинные созвучия слов и может передать их корневую мелодичность. Он черпает вдохновение повсюду, соединяет, казалось бы, несоединимые осколки и материи, глубоко переживая фрагментарность мира, ищет свою особую целостность. В этом — своеобразие литературного дарования автора.

Сергей Сутулов-Катернич блуждает в пространстве своего образного времени, переносится между эпохами и жанрами, сдабривает аллитерации акростихами, круто замешивает историю с географией.

Одновременно с этим некоторых строчках читателя буквально обезоруживает его внезапно просыпающаяся тяга к простоте, изначальному образу, глубинная тоска по человеческому теплу.

В парадигме его литературной вселенной торжественная невстреча с женщиной гораздо важнее встречи, а любимая остается «смешной зарубкой на старом крылечке». Автор в непознанной глубине своей — «сын простоты и красоты непревзойденной».

При этом он — интеллектуал, ищущий корни значений и слов в мировом информационном пространстве, русской кириллице, прорывающийся к творящему миры слову. Но прихотливая игра ума порой заменяет для него живое чувство: «Эмоций — ноль. И в минус бесконечность слова вонзай»...
Вместо жизни — литература, вместо огня — электрическая лампа. Для ловца слов и игрока в бисер, любое душевное признание прорывается через многослойные кружева ассоциаций и образов. Поэтому за внезапным рывком к простоте следует очередное головокружительное «сигание» в глубины зазеркалья:

Поэзия Сутулова-Катеринича напоминает мне импровизационный перебор гитарных струн и шаманское камлание. Автор зачастую сомнамбулически идет за словом, заплетая на потаенную нить созвучий кажущиеся абсолютно несовместимыми образы. Из такого интуитивного плетения растет его своеобычная поэтика, в которой все рядом — «Дисней и Десна, и трюмо, как тюрьма». Плоскостные до обыденности явления и понятия соседствуют с феноменами универсального порядка, которые неожиданно открываются через творчество.

Образы трансформируются, отражаются друг в друге, взаимодействуют на структурном уровне, перерождаются. Автор, подобно шаману, пропускает через себя поэтический поток и сам наблюдает за парадоксальностью и абсурдностью сюжетов, рожденных его словесной эквилибристикой.

Стихотворения поэта куртуазны и кинематографичны. В калейдоскопе лирического мира автора мелькают знакомые образы, многие строфы звучат неожиданно и порой высокомерно, сами собой переключаются на разные волны и ритмы, время от времени опускаясь до двухмерной шаблонности и бравируя этим.

Порой Сутулов-Катеринич откровенно посмеивается над читателем, «героем виртуальных кинодрам», вздыхает лаконично: «Смертельно соло. Бездарна масса...» и вновь продолжает завораживающую игру со стеклярусом, которая вдруг оборачивается новым пророчеством, неожиданным для него самого.

Поэт изобретает новые слова и наделяет уже существующие необычными смыслами, парадоксально развивает метафоры. В процессе творения он уподобляется алхимику, самозабвенно эксперементирующему с поэзией, сокровенным тиглем которого является человеческое сознание. Так возникают «геотанкетки» и «поэллады», на страницах сборника «многоликий полковник» соседствуют с «многоруким Шивой». В причудливой мозаике снов создается собственный алфавит и букварь поэзии автора.

Спасительным маяком, пламя которого проблескивает в книге, помогая читателю сориентроваться в отмелях и подводных камнях поэзии Сутулова-Катеринича, является устремленность к Всевышнему, глубинное обращение к древнему — единому! — языку, потоку молитв: «Бесконечны слова: “Авва Отче! ”»
По прочтению книги очевидно, что как всякий русский поэт, Сергей Сутулов-Катеринич, опровергая догматы и противореча всем и вся, в том числе — самому себе в разных проявлениях, исступленно и нелогично стремится к Богу всем своим творчеством, которое называет «немудреным ковчегом».

Пусть у нового сборника стихов Сергея Сутулова-Катеринича «Двѣнадцать — через ять» будет доброе плавание, а у читателей — глубинное погружение в многомерность творчества автора, который универсальным языком поэзии пытается преодолеть вопиющую фрагментарность современности.