Главная страница Главный редактор Редакция Редколлегия Попечительский совет Контакты События Свежий номер Книжная серия Спонсоры Авторы Архив Отклики Гостевая книга Торговая точка Лауреаты журнала Подписка и распространение |
Свежий НомерЛИТЕРАТУРА ДРУГИХ РЕГИОНОВ. Перекличка поэтов
Дети Ра НЕЧАЕВ
В КОСЮМАХ ЦВЕТА ХАКИ
Штрафники
В.П. Астафьеву
Придут и к нам в костюмах цвета хаки
специалисты по стрельбе и драке; на многих приползут грузовиках, с доносами и пушками в руках. Мы — штрафники. Нам и копья не дали, и тонны документов и регалий нас от орды слепой не защитят способных, но доверчивых ребят. * * *
Илье
Там, далеко на берегу пруда
мальчишки обмотали тросом ветку и над поверхностью болтаются туда- сюда, пока не прорывают сетку холодной, освежающей воды, в середке бурой, и зеленой с краю. И я плыву под крики детворы и никогда назад не приплываю. * * *
От мертвых нет спасенья.
Они везде, везде. Строчат стихотворенья, в кафе жуют печенья и лаются в суде. Куда от них податься? Запрятаться куда? Они в окно стучатся, на улицах толпятся, бодры, свежи всегда. Лишь в рамке на комоде, великий и простой, еще не старый Гёте задумался, живой. Страшно
Выключи свет —
и тебя нет. Черты в темноте те и не те. И если позвать себя самого, получится ли узнать в голосе с хрипотцой голос нормальный свой? Конец света
Синий, когда он вошел в круг,
позеленел вдруг, засуетился, понял, что заблудился. А красный напрасный всегда и везде растворился в воде, канул сыпью колючих гранул. * * *
Что я хочу себе напомнить,
как будто сумерки наполнить? Воспоминания — водицей, и так страница за страницей, пока течет строка живая, писать, себя напоминая. С ума
Девушка в квартире.
Покемарив в сортире, забрела в ванную, пепельницу стеклянную почистила, щетку в рот, как банановый бутерброд, сунула, поелозила, десну озанозила. Вышла, ругаясь. Стена, качаясь, приблизилась к чашечке с морсом. В тельняшечке казалась себе сама сводящей с ума. Врачи
Врачи чарованы латынью,
в которой сами не бум-бум… Рекомендуют есть ботвинью и перед завтраком изюм. Стелить постель поверх кровати, ходить ушами, чавкать ртом и не заботиться о том, что кой-кого толкают сзади, кого ведут под локотки, кого-то мочат у реки. * * *
А я уже не помню города,
которыми когда-то любовался… Я, может, и не ездил никуда, а, может, где-то был, да обознался. И те дороги, пыль, монастыри, дворцы и туристическая тряска, и полные реликвий пустыри лишь спутники Большого Красноярска. * * *
И я служил, как служат вещи,
держал безмолвно шубу, плащ, хранил в себе отвертку, клещи, салат, салатницу, калач. Но мне молчать осточертело, я весь изржавлен и горю — поскольку петь не может тело, я синим цветом говорю. Фонари
Фонари зажгутся в девять,
а пока еще темно. Ублажают парни девок чем от бога им дано. Слышно: пьяная гулянка, визг машины, беготня; у меня в запасе банка, банка пива у меня. Я открою холодильник, стану песне подпевать, где-то дернется рубильник, станет лампа оживать. Фонари уже пылают посреди вечерней мглы, но они не понимают, отчего тоскуем мы. В зеркалах
Подушка вместо бабы,
в подмен вина — вода. Людей не вижу — жабы, да тишина одна. Идти вперед — пустое, назад идти — нельзя, и чудище больное взирает на меня. Неверие
Одни и те же песни,
и мысли, и слова... Устрой спектакль, воскресни: утешится молва, и та же камарилья споет тебе канон безверья и бессилья, знакомый испокон. Антон Нечаев — поэт, журналист. Родился в 1970 году, учился в Литературном институте имени А. М. Горького, член СРП, автор трех поэтических сборников и многочисленных публикаций. Живет в Красноярске. |