Главная страница Главный редактор Редакция Редколлегия Попечительский совет Контакты События Свежий номер Книжная серия Спонсоры Авторы Архив Отклики Гостевая книга Торговая точка Лауреаты журнала Подписка и распространение |
Свежий НомерРецензииИнгер Кристенсен, «Свет. Трава»
Перевод с датского Марины Тюриной-Оберландер. Под общей редакцией Ларса Поульсен-Хансена. Иллюстрации Константина-Фердинанда Вебера-Чубайса. М.: «Вест-Консалтинг», 2018. Стихи Ингер Кристенсен на русском языке до недавнего времени практически не издавались. Однако в 2018 году воздать должное уважение замечательной датской поэтессе, чьи работы неоднократно номинировались на Нобелевскую премию, взялось издательство «Вест-Консалтинг».
Две первых книги Кристенсен, «Свет» и «Трава», вышли под одной обложкой в переводе Марины Тюриной-Оберландер. Особенности датского языка таковы, что он сильно отличается по фонетике не только от русского, но и от других скандинавских языков, будучи им как бы «не родственным». Те, кто впервые слышат датскую речь, зачастую находят язык медленным и заунывным. Но результаты работы переводчика (она трудилась над книгами несколько лет) впечатляют. Русское ухо воспринимает спокойное, чуть затянутое течение верлибра как свойственное родной речи: Если я стою
одна в снегу очевидно что я часы А как иначе вечность Замкнет свой круг Пространство замыкается не с помощью звука, а за счет визуального наполнения. Образ часов как символ остановившейся человеческой жизни, хрупкого настоящего — мгновения между прошлым и тем, что надвигается ему навстречу — напитывает стихотворение философской отрешенностью от бренного мира. Поэтическая форма позволяет нам делать паузы между строками, как бы отсчитывая движения замедляющихся стрелок.
Сюжетное время в стихах Кристенсен замедлено. Это создает созерцательное, медитативное поле, подчас схожее краткостью и насыщенными ассоциативными подтекстами с японскими хайку, с той лишь разницей, что автор не старалась уместить законченную мысль в определенное количество слогов: Жизнь коротка как лето
первый мороз собьет цветок на звездном дереве любви Наблюдение, внимание — сущность поэзии. Внимание лирической героини сконцентрировано не столько на событиях, сколько на сменяющихся картинах, чаще всего — пейзажных. Эту особенность поэзии Кристенсен ярко проиллюстрировал Константин Фердинанд Вебер-Чубайс. На рисунках практически не встретишь людей (за исключением сюрреалистического профиля, олицетворяющего «собственное море каждого»), зато играют мерцающими цветами в духе импрессионистов весенний луг, тянущийся к горизонту мост, белые фонари, светлое море:
Залив явно голубой.
Полная победа обеспечена. Камни каменные. Тебя нет. Тема, конечно, подчиняет себе форму текста. О сокровенном стоит говорить сжато, так, чтобы лирическое переживание было коротким и емким. Чем сильнее эмоция, тем лаконичнее форма. У Кристенсен пейзаж зачастую содержит в себе основную смысловую нагрузку, но переживания героини одухотворяют его. Стихотворение приближается к прозе, однако поэтическое начало полностью не утрачивается:
Шуршащие ноги травы
крадутся сквозь нас, ветви елей касаются друг друга когда тропы встречаются, вязкая пригоревшая смола прилепляет нас друг к другу, жадные до лета дятлы истово долбят спрятанные зерна сердец Природа и любовь — две силы, неотделимые друг от друга, и одна познается через другую. Верлибрическая форма стихосложения, главенствующая в европейской литературе, открывает нам помыслы героини с естественностью, присущей разговорной речи:
в коричневое время
моя любовь зелена в застывшей лаве холодные прожилки водорослей Остальное далекая песнь моря В стихах Ингер Кристенсен цвет играет важную роль. Автор творит пейзажи, пронизанные экзистенциальной тревожностью: героиня не находит себе места на берегах холодного моря. Только призрак любви не дает ей потеряться в пространстве и во времени. Подобные образы придают стихотворениям тусклый, размытый облик. Но яркие детали, например, зеленый цвет — цвет жизни и весны — позволяет героине сохранить свою индивидуальность.
Та краткость изложения, которая очаровывает читателя, непременно состоит из основательности, точности, тщательности формулировок: Я всегда думала, что действительность
то чем становишься когда повзрослеешь. На площади стоит Фата Моргана с усталой миной и кричит: утренние газеты — утренние газеты. Читая «Свет» и «Траву», невольно забываешь, что настоящее издание — переводное. Марине Тюриной Оберландер удалось добиться того, на что способен далеко не каждый переводчик. Хочется воскликнуть: «Это прекрасные русские стихи!» и — что самое главное! — к этому больше нечего добавить.
Надежда ДРОЗД
|