Свежий Номер

№ 8 (142), 2016

В жилище ветра тихо и светло,
Зеркальная во всем разлита гладь,
Пути к его порогу замело,
И ветер опустился на кровать.
Поэт усталый — в высь забился он,
Серебряные слезы проливая,
По всей земле подспудный слышен стон,
То ветер, одиноко изнывая, —
Оплакивает первую любовь,
Или зовет к себе друзей старинных,
Что никогда не возвратятся вновь,
Что захлебнулись в песнях лебединых!
В молчаньи ветра есть зловещий знак,
Опущены, как стяги, его крылья,
И ледяной на землю сходит мрак,
Когда затих — Всесильный — от бессилья!
В затишье ветра — грозовой вопрос?
Он завтра припадет к ногам любимой,
Иль, с гор скатившись, вступит в бой всерьез,
Налитый силой новой и незримой!
Теперь же он — стяжатель тишины
И временному предан одичанью,
Но смутным мятежом глаза полны,
О, не мешайте этому молчанью!
Когда пути к порогу замело
И лик Земли в щербинах оскуденья,
В жилище ветра тихо и светло,
И сам он свеж, как в первый день круженья!

Один из тысячи скитальцев
На Время я пошел в нахрап,
Оставив отпечатки пальцев,
Как отпечатки волчьих лап!
И — прорываясь чрез разруху,
Прорвал я Времени пике,
Оставив смачно оплеуху,
Автограф, — на его щеке!
Один из прОклятых поэтов,
Отброшенных, как пьянь, под стол,
Где волчьих тысячи билетов
Нам выдали, приставив ствол!
Оставшись до конца отпетым,
И сознавая, — дело швах,
Под сердцем с волчьим я билетом
На птичьих воспарил правах!
Как тысячи калик-страдальцев,
Запутав все свои пути,
Оставил отпечатки пальцев
На смятой Времени груди!
Как тьмы российских беспризорных,
Мы для Эпохи — лишний груз,
Она всех нас — «волков позорных»,
Отбросила, как весь Союз!
Мы Временем прижаты к ногтю,
Оно замкнуло черный круг…
Но вижу — прорастают когти
Из отпечатков пальцев, вдруг!
Затем клыки зверей отпетых,
И начинаешь понимать:
Что без волков и без поэтов
Природе не существовать!
Без них не может быть Стихии,
Возможен быт, — не Бытие,
Без них не может быть России,
Лишь имитация ее!

Окружен и придушен,
Как древесный пожар,
Я живу без отдушин,
Я живу без Стожар!
Мне Стожары не светят,
Мне не светят огни,
Лишь болотные дети
Да трухлявые пни, —
Из размытых обочин,
Из разбитых дорог,
Где восход скособочен,
Где закат изнемог, —
Меня манят, как прежде,
В окаянные дни,
Где московских предместий
Клин врезается в Клин!
Где варяг обезличен
После стольких личин,
Где с натугою бычьей
Зырит новый купчин, —
Где ладья без уключин,
Где истлела стерня,
Где я был неразлучен,
Где забыли меня!
Ведь — забыла и эта,
Ведь — забыла и та,
Как смешного кадета,
Иль — слепого крота!
Где устал забываться,
Как глухая вода,
Где истаяло братство,
Что свеча, без следа!
Пусть смешна и невнятна
Сих — нелепость-словес,
Но горим незакатно
Я и призрачный лес!
Каплет с огненных веток
Золотая смола,
Будто лес заповедный,
Я сгорел не дотла!
Все темно и неясно,
Жизнь сквозь морок несу,
И она так прекрасна,
Словно пламя в лесу!

В желтом кружеве кружек
Я плету кружева,
Всех друзей и подружек
Цежу молча слова!
Предо мной, подбоченясь,
Как хмельные купцы,
Кружки круглые, пенясь,
Спорят до хрипотцы!
Словно бывшие други,
Все тесней и душней,
Ширясь в темной натуги,
Брызжут пеной морей!
Я врываюсь на сцену,
В кружевной кружек круг,
Как в остатную пену,
От друзей и подруг!
В желтом кружеве пива
Я кружу наугад,
А из пены спесиво —
Враги-други глядят!
Наболевших вопросов
Между нами не счесть,
Обоюдных допросов
Яд густеет, как взвесь!
Роковые подруги,
Дорогие враги,
Мы на старые круги
Воротимся из зги!
К нашей детской юдоли,
Где и грех-то — не грех,
Где нет нынешней соли,
Что разъела нас всех!
Что разъяла объятья,
Расслоила всех нас,
На своем на закате,
Но — в предутренний час, —
Мы вернемся смиренно
В нашу детскую весь.
Спесь сбивая, как пену,
Затем пену, как спесь!
С наболевших вопросов
Громобойную смесь,
С обоюдных допросов
Ядовитую взвесь!
Вижу кружева кружек,
И — один вновь за всех,
И московских подружек —
Белым кружевом — смех!..
Размечтался, наверно,
Я в своем далеке,
Между нами ведь — Бездна,
И не мне в кабаке, —
Смыть, как желтую пену,
Сбить, как гнойную спесь,
С душ горящих — Геенну,
И с умов — ядов взвесь!
Ни друзей, ни подружек,
Сквозь песков желчный смех,
Я сбиваю спесь с кружек —
В одиночку — за всех!

Ты глядишь на меня из затмения,
Из неверных мерцающих лет,
В красном море немого забвения
Твой девичий теряется след.
Влажной мглой наплывает провидческий,
Недосказанный женский укор,
Ты идешь в красном мраке космическом
И влечешь неосознанно взор.
Ты ведешь меня сквозь оскудение,
Сквозь постылые злые года,
Но ревниво земли притяжение,
Сходны: женщина, плод и звезда!
Ты блуждаешь, моя ненадежная,
Заплутавшись в пространстве пустом,
Но наступит зима невозможная,
Ты падешь — стылой яблоней в дом!
Той заснеженной, той осиянною,
Изморщиненной в прорезях лет….
О, любую судьбу окаянную
Озарит поздней стыни расцвет!