Главная страница Главный редактор Редакция Редколлегия Попечительский совет Контакты События Свежий номер Книжная серия Спонсоры Авторы Архив Отклики Гостевая книга Торговая точка Лауреаты журнала Подписка и распространение |
Свежий НомерЛИТЕРАТУРА ДРУГИХ РЕГИОНОВ. Перекличка поэтов
Дети Ра КАЙДАНОВ
НАПРОТИВ ОВОЩНОГО СКЛАДА
* * *
Напротив овощного склада
и позади хлебозавода, как будто так оно и надо, проистекает время года. Оно не осень и не лето, оно на зиму не похоже, на субъективный взгляд поэта, с весной оно различно тоже. Оно субстанцией отдельной, к календарю индиффирентно, течет под окнами котельной тяжеловесно и конкретно. Оно в родстве с дырою черной и треугольником Бермудским, котом прикованным ученым и спецэффектом голливудским. Мои обширные познанья в природе данного явленья не вызывают пониманья, но вызывают подозренья. Поклажею открытий чудных раздавлен просвещенный дух! — так, Бессарабией кочуя, воскликнул парадоксов друг. Хочу не пресмыкаться рядом, а быть частицею народа напротив овощного склада и позади хлебозавода! * * *
Тетя Сима лучше всех тетенек настолько,
что зовет ее весь дом звонким словом блядь. А она совсем не блядь, — объяснил мне Колька, — просто тете Симе жаль самых разных дядь. Тетю Симу любят все дяденьки квартала, наливают ей вина возле гаражей. А вчера я сам слыхал — бабушка сказала, что меж ног у ней магнит для чужих мужей! Есть и у меня магнит под столом в коробке. Стрелки папиных часов им я торможу, чтобы папе удлинить выходной короткий, чтобы раньше всех успел папа к гаражу. Пожалеет пусть слегка папу тетя Сима, потому что папа мой очень устает. Он кричит по вечерам: — Жизнь невыносима!.. А потом ломает мебель и посуду бьет. Мне вот тоже не легко в музыкальной школе, ну, а от сольфеджио прям-таки тошнит! Пожалела бы меня тетя Сима, что ли, показала бы, какой у нее магнит. Я б ей тоже показал все свои игрушки, на велосипеде, может быть, даже прокатил, я бы дал ей пососать бабушкины сушки, показал бы и магнит, но не подарил. А еще есть у меня, пусть не настоящий, но похожий на него, черный пистолет! Насовсем его мне дал слесарь дядя Саша. Он всегда приходит к нам, если папы нет. — Вы зачем приходите? — как-то раз я прямо у него в дверях спросил, вовсе не грубя. Он ответил, что затем, чтобы жарить маму, ну, а я сказал, чтоб он жарил сам себя! Я возьму свой пистолет и во двор с ним выйду — тетю Симу от врагов буду охранять, ни за что ее не дам никому в обиду, чтоб никто ее магнит не сумел отнять! * * *
А на том берегу разбиваются всмятку дожди,
налетая с разбега на леса китайскую стену. Кто идет? Отвечай! Никого. Все равно — проходи, заступай в караул, на ударную вахту, на смену! Кто вершит перевоз через реку — не все ли равно, знай вычерпывать воду спеши-поспевай из корыта. Развевает норд-ост командирской шинели сукно, то, что вражеской пулей и древнею молью пробито. Засучи рукава и отбей понадежней косу, передерни затвор, запусти голубей и реактор и гуляй во всю ширь, во всю дурь в охвоевшем лесу, умащая копыта продуктом кишечного тракта. Бортовые огни на обугленном крупе горят. Бесполезно просить у диспетчера мягкой посадки. И лютуют дубы, по ранжиру построившись в ряд. И сулит гороскоп переменный успех в разнарядке. * * *
Утреннего разлива
возле скамейки вино — кто-то не станет счастливым, значит, ему не дано. В лужице грустного цвета битое блещет стекло — скорбная доля поэта: чувствовать, как бы текло по сочленениям тела через отверстие рта то, что звалось «Изабелла», вместо чего — пустота в сердце, в желудке, во взгляде, в немилосердной судьбе, в Бийске, в Калининграде, в Омске, в Курган-Тюбе. * * *
Когда мелькнет в последней из дверей моя какая ни на есть фактура, не вздумай плакать о судьбе моей, отечественная литература! Я прожил так, как дай, Господь, другим, сосущим кисло импортное пиво, и пусть порою упивался в дым, всегда стакан к губам нес горделиво! Двух-трех не самых популярных книг неоднозначный смысл принимая, я общего развития достиг, и частностями не пренебрегая. Живя между сумою и тюрьмой, распознавая многия печали, мне удавалось быть самим собой, хоть к этому не слишком приучали. И залегая глубоко на дно, и выпадая в горестный осадок, я знал, что тот есть полное говно, кто на прикорм из рук державных падок. Я был из невостребованных масс, но женщины меня не избегали — таких уже не делают сейчас, да и тогда поштучно выпускали. Умея усмирять их резвый пыл, — в чем надобно изрядное уменье! — я в отношенья, как в пике, входил и мог разнообразить отношенья. Не заслужив ни громких орденов, ни даже самой вшивенькой медали, я встать пред очи Господа готов! Но счастлив, что пока не вызывали. Аркадий Кайданов — поэт. Родился в 1955 году в Нальчике. С 1979 года — член Союза журналистов, а с 1987 года — член Союза писателей СССР. Автор 14 поэтических сборников и многочисленных публикаций в периодике. Живет в Нальчике и Валенсии. |