|
|
*
* *
Вылеплен
— выйди из сказанной милости,
в доме — дороги и честные реки сведут
солод и лед, угловатые ямочки сырости
в оклик, наброшенный вяжущий труд.
Пропасть язычника делит названия злые,
дерево служит, прощает кавычки любые,
рвет пластилин недотрога, съедает волна.
Сказано — сделано, только утешит вина.
*
* *
Напомни,
как остывает осипший песок,
проваливаясь густо в воздух незнакомый,
опять играющий пустыми голосами?
Так погремушки склеенной запутан слог,
под легкой кожицей скольженье насекомых —
прогулка времени с закрытыми глазами,
в растущем муравейнике переплелись слова,
и рыжий фараон спеленут силой лука,
как тень голодная приколота к часам.
Поплачет и молчит больная голова,
как будто унесли дрожащий сверток звука,
едва прилипший к непослушным волосам.
*
* *
Нетронутого
сна уютная земля,
как в пересохшем облаке запутается свет,
продливший хороводы птиц на пяльца, на поля, —
смешливая прядильщица вода роняет
пустой клубок подобранных нам лет,
толкнет к прощенью, снова забирает.
*
* *
Вместо
побега — соль, ранние берега,
что за ограду прячут луна и лен,
день у дверей, прощение голоса и врага,
кем напоследок милован и пленен.
Речь и течение смешивают шаги,
делят приказ отменный, приберегут границы.
Выбранный и чужой, выиграй, помоги
зыбкому мотыльку в солнечном круге сниться.
*
* *
Ждать
без тебя рисунок из рук,
птиц обещать у воскресных ворот,
что обжигает — вернется на слух,
тень наизусть и привет наперед,
мятные сумерки выше окна,
камни считай, перемены дари,
кончилась пленка, другая игра,
выучи заново, не сотвори…
*
* *
Е. Д.
Оставленный
день и углы разговора
с прошедшей листвою, и капельки хора,
в дареном движении плещется жалоба плеч,
его отпусти высоко, где молчание — скоро
и моря ночлег, запрещающий племя беречь.
В стеклянных краях убывающий дразнится глянец,
из кубиков праздничных выкроим шелковый танец,
он мал и тебе, и надежная ветка пути
проснется в тяжелых руках и забудет расти.
|