СКАЗКА ПРО ДУРУ-ДЕВКУ, КОТОРАЯ ПРИНЦА ЖДАЛА
И
вовсе не в царстве-государстве, а вот тут, прямо у нас, жила была одна
девица. И не сказать, чтобы она красавица-раскрасавица была. Или урода.
Нет. Так себе. Девка и девка. Обычная. Ноги на месте, грудь тоже. То
да се тоже в наличности. Все на месте вроде бы, а вот в девках ходила.
Ей уже за тридцатник перевалило, небось, а она все в девках.
И не сказать, чтобы не брал никто. Брали. Да все какие-то не такие,
как надо. Один, особо замухрышистый, так до сих пор по телефону звонит:
— Любовь у меня до гроба, — говорит. — Прямо не могу, какое чувство!
Нет, чтобы к человеку сочувствие проявить, так она кочевряжится:
— Ах, оставьте меня, — говорит. — Ах, оставьте!..
Вот так все и оставили свои, как достойные, так и недостойные попытки.
А ведь среди претендентов на ее хилую ручку и каменное сердце были даже
порядочные люди. Был даже один инженер, пока не спился окончательно.
Ну, это он от неразделенной любви, я думаю. Вот какая это была жестокосердная
девка.
Были у нее когда-то подружки, да и те, наслушавшись девкиных фантазий
про то, что она, дескать, непременно за принца иностранной масти выйдет,
разошлись по домам и телефона не оставили.
Так вот и жила сама одна.
И никого у нее не было, кроме черного пуделька. Купила она как-то этого
пуделька на толкучем рынке и все с ним цацкалась. То ему кофточку свяжет,
то пострижет как-нибудь не по-человечески. А пуделек все эти издевательства
терпел, как и положено собаке.
Вот как-то поутру выгуливала эта девка своего пуделька.
Нет! Не поутру!
Утром настроение не такое романтичное.
Пусть это будет вечер. Летний такой, теплый, когда фантазии, как комары,
вокруг головы витают.
Да! Это вечер был! Это я только сейчас вспомнил.
Значит — вечер...
Сидит эта девка на лавочке. Пуделек ееный неподалеку газон паскудит.
Одним словом, красота.
Вот сидит она и мечту мечтает, как подкатит в один прекрасный день к
ней иностранный принц на белом лимузине. Как выйдет он весь в белом
костюме. Как опустится он перед нею на левое колено. А в руках будет
букет красных роз держать. И как сделает он ей предложение руки и сердца
и колечко серебряное подарит.
Почему уж непременно серебряное? Этого я не знаю. Думаю, потому что
дура девка. Могла бы себе и золотое намечтать.
Вот сидит она вся не своя и вдруг замечает, что ееный пудель Арчибальд
— так этого кобелька кличка была — своим мокрым носом ей настойчиво
в колени тычется.
— Гуляй, Арчи, не приставай! — говорит девица своему пудельку. И вдруг
видит, что в зубах пуделек этот серебряное колечко держит. Нашел, наверно,
потерянное.
Вот девка это колечко в руки взяла. Покрутила, повертела, да и примерила
на правую ручку. В самый раз колечко оказалось.
И только она это колечко надела, как вдруг, откуда ни возьмись, подкатывает
прямо к ее скамеечке белый лимузин. И вываливается из этого лимузина
мужик весь в белом костюме с букетом красных роз в левой руке. И грохается
перед нашей девкой на левое колено. И лопочет что-то не по нашему.
А тут еще пара человек из машины выскочили. Одна такая бойкая девица
и говорит на чистом русском языке, но с акцентом:
— Уважаемая, — говорит, — я, как переводчица принца Мумбо-Юмбинского
королевства Арчи Бальда, русским языком Вам говорю, что принц Арчи Бальд
делает Вам предложение и готов жениться хоть немедленно.
Тут сердечко у нашей девушки начало работать с перебоями, и рот пересох.
До сих пор сидела она, как скромная, потупив глаза в коленки. И ручки
на коленочках тоже сложивши. И в левой ручке платочек носовой. Ну, словом,
все, как положено быть.
А тут подняла наша девка свой скромный взор на жениха. И обомлела. Все,
вроде, как заказывали. И костюмчик белый. И розы красные. Только сам
принц черный, как головешка.
Вот сколько лет воспитывали эту дуру-девку семья и школа в духе интернационализма
— все зря. Не привились к ней прогрессивные взгляды. Ну, это ей и простительно.
Нужно сказать, она в своем городишке не только черных ни разу не видала.
Она тверезого мужика-то никогда не видела. Был, говорят, один не пьющий,
да и тот помер много лет тому назад от несварения желудка.
Вот девица посмотрела внимательно на своего женишка, да и давай орать,
как оглашенная:
— Помогите! Помогите!
Вообще-то орать «помогите» в наше время — бесполезное дело. Милиционеры
заняты. Им надо собственное благосостояние повышать. А до простых граждан
кричи — не докричишься.
А наша девка то ли про все это позабыла с перепугу, то ли еще как. Только
орет себе. Ворон пугает.
И вот говорят — чудес на свете не бывает. Бывают! Да еще какие!
Вот только девка начала орать, как милицейский наряд тут как тут. Они
мимо за пивом ехали и крик услышали. Ну, им стало любопытно. Дай-ка,
думают, поглядим, кто там так убивается. Ну и подъехали.
Подходят.
— В чем дело? — спрашивают.
А девка наша плетет несусветное про черномазого жениха.
Поглядели служивые вокруг — никого. Только пуделек черненький по газону
прохаживается.
Ну, и отвезли девку в «дурку». Там ее так быстро на ноги поставили всемерной
заботой и душевным отношением, что уже через месяц выскочила она за
того самого замухрышку, что телефон регулярно мучил.
И ничего.
И живут.
И вот она уже второго родила.
И счастлива так, что самой не верится.
И пуделек при них.
Состарился, но детей нянчить еще может.
И никаких принцев.
НЕПРУХА
Вот
позвали как-то одного мужика в гости. Он и пошел. И нажрался там на
халяву до живой сопли.
Идет мужик к себе домой и все бабу желает. А ни одной как назло по дороге
не попадается. Вот он идет себе и видит — стоит на углу бабешка-замарашка.
И такая она... смотреть не на что. Кости друг о дружку гремят. Поравнялся
с этой замарашкой мужик, а она и говорит:
— Возьми меня, мужик, к себе жить. Я тебе счастье принесу.
Хотел было мужик ее подальше послать, да уж очень его по пьяни разобрало.
— Ладно, — говорит, — пошли. Только имей в виду, что денег у меня нету.
Вот и пошли они к мужику в его засранную хрущобу.
Пришли. А тут мужик как раз и отрубился. Просыпается — что такое! Халупу
его не узнать. Чистота и порядок. Все чин-чинарем. А замарашка вчерашняя
на кухне хлопочет. Подивился мужик, но виду не подал. Только поворчал
для порядку и выбежал в магазин за пивом. И только выбежал — глядь —
кошелек лежит. И полон баксов несчитанных.
И что же вы думаете? Поднялся мужик с этих баксов — рукой не достанешь.
Так раскрутился, что Боже ж ты мой! Он вообще-то мужик с мозгами был,
да все как-то не везло. А тут так поперло, что и не рассказать.
Вот наш мужик уже прибарахлился. Виллу себе построил. Мерс завел. Мобилу.
Охрану. Кажется, живи — не хочу. А он взял и возомнил о себе. По казинам
всяким начал шастать да по кабакам. А дом и дела все евоная замарашка
вела. Мужик только пузырился да щеки надувал.
Ну и вот.
Встретил как-то в ресторане этот мужик фантастическую бабу. Как глянул
он на эту бабу, так у него дух перехватило. И вот стал он до этой бабы
домогаться.
— Иди за меня да иди, — вот и весь сказ.
А баба ломается. Цену себе набивает:
— Не могу, — говорит, — я за тебя пойти, когда у тебя хозяйка в доме
есть.
Тут мужик разошелся:
— Какая такая хозяйка! — кричит. — Я в доме единоличный хозяин. Как
скажу, так и будет. Поехали ко мне. Я эту чуньку болотную на твоих глазах
за ворота выставлю.
Ну, поехали. Мужик-то жабры расщеперил. Аж дым из ноздрей, как у Конька-Горбунка.
Короче, выставил он замарашку и стал с новой бабой любовь крутить. Крутил,
крутил и устал.
Вот проснулся мужик с бодуна и к бару прет босиком. Очень уж у него
трубы горят со вчерашнего. Глядь! А бара-то и нету. И хором евоных нетути.
И шлепает он по своей старой хрущобе. И в углу на тряпках вчерашняя
герла дрыхнет.
Нашел мужик пару чинариков, перекурил да и в сумочку к герле — интересно
ему стало, кто же она такая. А в сумочке паспорт. А в паспорте черным
по белому прописано: Любовь Ивановна Непруха.
Тут-то все и началось...