Свежий Номер

№ 5 — 6 (31 — 32), 2007

...Окрепла мгла, кемарят черти
В обильном вишнями саду,
Я разлюблю тебя до смерти,
Я затянусь тобой в бреду.

Я унесу тебя в молчанье —
За дверь миндального греха,
В словарь поспешного прощанья,
В размер случайного стиха.

Теплится сон о Египте: едет на ослике тип,
Подле солдат с «калашами» дремлет обшарпанный джип,
Чешет на грустном верблюде в платье смешном Гумилёв,
Сколько в его сиротливых зенках набухло стихов!
Небо лазурью жиреет, Красное море поет
Песню о том мореходе, что обездоленных ждет.

Курит Луксор сигареты, «мыльницы» вечность жуют,
Рядом с крутой колоннадой каждый из нас лилипут.
Теплится сон африканский: слово сжирает жара,
Тычет восторгом в пространство выросшая немчура.
Где тут душе примоститься, где приютиться, Карнак?
Как основное запомнить, лучшее высмотреть как?

Всякий тут гол, как соколик, всякий проколот теплом,
Всякий жука-скарабея грузит своим шепотком,
Всякий кричит бедуином, слышишь, подруга-душа?
Что остается в итоге? Нам, как всегда, — ни шиша,
Нам, заболевшим любовью, — ослик, что помнит о Нем,
Солнце, ленивое небо и — полицай с «калашом»…

…Как в масть эта полночь примятому взморью,
«Омара Хайяма»* закушай фасолью
И взглядом лагуну приметь.
Луна сургучом нависает над пальмой,
С которой совсем не рифмуется дальний
Пейзаж, что венчает мечеть.

Эль Гуна вдали шевелится огнями,
Смотри: минарет прилепился к рекламе,
Буквальнее — наоборот.
Смешай эту полночь с кебабом, тагином,
Как воздух сошелся с неместным жасмином,
Как многое жизнь раздает…

Блуждают по пляжу затейники-джинны,
С кальянами счастья кайфуют мужчины,
Вкуснее инжира слова.
Из розовых листьев горячий напиток
Спешит наливать пролетарий улыбок —
Хасан, Мухаммед, Мустафа?

Возьми настоящее в крепкую память,
Когда приключится в досадное падать,
Войди в эту полночь опять.
Пускай Аладдином покажется лето,
Строкою-цветком на губах у поэта,
Поверь — это может сыграть.

Зимою — в счастье — свет
И кофеварки всхлип,
Прощенный лаской плед,
Случайный манускрипт.

Зимою — в счастье — снег,
Страшилка ветра за...
На сковородке steak,
На блюдце сыр-слеза,
Да йогуртовый хлеб
С гранатовым «Кенто»,
И легкость Божьих скреп
В космическом ЛИТО.

Зимою — в счастье — бра,
Римейк Сейшельских грез,
По НТВ мура,
За стеклами мороз,

В топленом молоке
Съедобный лик луны,
Соль музыки — в глотке
Из рюмки тишины,

Созвездья на крючке
У ангела любви,
Монетка в кулачке,
С которой селяви.

Зимою — в счастье — та,
С которой так знаком...
Любую жуть, звезда,
Легко перемахнем.

Сдает листву сегодня во вчера
Сплошная баратынская пора,
Поносят «Омэн» ангелы ОМОНа.
Твоим «пока» запачкана Москва,
Болит от беспорядка голова,
Глазами надсмехается ворона.

Зачем крутил микджаггерский винил,
Бранил Нью-Йорк, в Бердичеве чудил
И грудь ласкал бессмертником сонета?
Каким бурбоном вымокну в кафе,
В какой аид переметнусь в строфе,
Какой хандре заделаю поэта?

В судьбинке что? Зачем крошится свет,
В какую жизнь прицелен арбалет
От яндекса до запаха удачи?
Сплошная баратынская игра...
У «SBARRO» ошивается урла,
Тверская матерится по-щенячьи.

...Три рубля и от музы вприпрыжку —
Попинать симпатичную мглу.
Хлебанем за хорошую книжку,
За друзей золотую хулу.

Вот архангел с болотной звездою,
Вот портвейна щенячий хорей,
Нашумим в синеву над рекою,
Кинем в глотки соленых груздей.

Кто честнее, чем эта орава?
Льется вечера теплый рассол.
Прокури меня, крепкая «Ява»,
Подскажи бормотушный глагол.

Сбрось звезду, волосатое небо,
Прямо в губы целуй, чепуха!
До свиданья... В карманчике Феба
Я качнусь музыкантом стиха.

Зачем висит на ниточке душа
В такую мглу, в такое ни шиша,
В такую жизнь, пропахшую ставридой?
(...У Мнемы пьют по капельке стихи,
Прощая мне уставшие грехи,
Закусывая жирной Энеидой.)

Зачем, душа, на волоске от муз,
Японский чай, кинза, чучмек-арбуз
И лампа мусульманского разлива?
Затем, что мне отечество — строка,
В которой дым, кастальская река,
Игра менад, цветущее огниво.

Отчизна мне — строфа под ключ, софа,
Подушка грез, шальная нота «фа»,
Кифара, что с гитарой скентовалась.
Я режу век, как смачный апельсин,
За блеск тире, за звездный керосин,
За музыку, свалившую усталость.

Отчизна мне — в смородинке звезда,
Процеженные пивом города,
Листающая книги непогода,
Курящий задушевность Винни-Пух,
За кофеваркой пролетевший дух,
Шаманством нашпигованная кода.

Веет Африкой растенье
В пику сентябрю.
Остывает воскресенье
Сумрак съел зарю.

В галактические дали
Друг махнул вчера,
Мы его сегодня ждали...
Жизнь на что? щедра?

Жизнь — кому карась на блюде,
Вобла на крючке,
Кто запутался в простуде,
Цепенел в тоске?

Жизнь кому — анапест в шнапсе,
Амфибрахий — рок?
Кто финтит в небесном штабе,
Щурясь в каталог?

Жизнь кому — копейкой славы
Царапнула дух?
Хватани на зуб отравы,
Моцарта на слух.

...Амариллис — зонтик-стрелка,
Сочность, лепестки.
Оцени расклад немелко
На весах строки.

Под музыку Сислея, под стихи
Vivaldi обернемся в это море.
Не трогай краба веточкой ольхи,
Все ежики морские с нами в доле.
Все рыбы с нами к счастью поплывут,
Все чайки накричат в наплыв лазури,
Впадает вермут в горлышко минут,
Люля-кебаб ткемалится в натуре!
Вылизывает соус гребешок,
В капусте морда жареного хека.
На лапах моря сохнет ангелок,
Зажмурившись от солнечного века.
Просолен мир, медузится причал,
Волна волне выбрасывает руки,
Кому маяк вращенье завещал,
Кого встречал в наморднике разлуки?
От «SONY» — треск, от кораблей — амбре
Японского, как водится, разлива,
Пустым паромом тянемся к заре,
Закутавшись в наречие «лениво».
От облаков — волшбою куда. ru —
До рвущейся икринками кефали.
...В какую нам корсарскую игру,
В какие одиссеевские твари?