<




Архив

№ 15, 2006


Омск на карте генеральной. Наследие.


Аркадий КУТИЛОВ


ПОЭТ, ДОРОЖИ ТЕПЛОМ



Россия, год 37

— Яма хорошая.
Только
на дно
набежала лужина...

— Товарищ майор,
но ведь это
не наша вина —
апрелева!..

— Ну, хорошо...
Давайте ужинать,
да надо
людей расстреливать...



Монолог убитого

Я в атаку последнюю шел,
но судьба изменила герою...
Плюс к тому — оказался тяжел
тот снаряд, что упал под горою.

Хорошо! И дымком понесло,
и предсмертные слезы просохли...
Плюс к тому — умереть повезло:
те, кто выжил, в плену передохли.
Плюс к тому — тишина... тишина...
Не слыхать разговора винтовок...

И вползают на грудь ордена,
давят лапками божьих коровок.



* * *

Эта пьеса шла под гром винтовочный,
ухала мортира за горой,
падала под пулями Дюймовочка,
весь дырявый, падал главгерой...

Но вставал и шел шагами быстрыми!
Весь дырявый, песню запевал...
Драматург! не надо много выстрелов,
Лучше — бац! — и сразу наповал.

Нам не надо мокрого и страшного,
нам наскучил пистолетный лай...
Ты слезу у зрителей выпрашивал?
Мы заплачем. Только не стреляй.



* * *

Он лозунги пишет в ОРС
и зябко дует в ладони...
Когда-то, наверное, мерз,
жестоко, до слез и стона...

Жена его — просто смех —
ему изменяет поспешно.
Жена его греет всех,
кроме него, конечно.

Не любит его постель —
работать, товарищ, надо!
И Дима идет, как в степь, —
в холодную ложь плакатов...

Оплеванный сотнями морд,
затертый десятком жохов, —
не обижается, черт,
на жинку и на эпоху!

...Поэт! Дорожи теплом,
как омский художник Дима!..
Когда он рисует дом —
всегда начинает с дыма...



Слово

Час назад (уж целый час натикал...
только час... а кажется — года)
сдавленным и сумеречным криком
прозвучало слово «никогда».

...Д'Артаньян на помощь не прискачет,
не распорет шпагой темноту...
Никогда «Титаник» не заплачет
в долгожданном розовом порту...

Никогда не выстрелит царь-пушка
для острастки вражеских держав...

...Догорает в памяти избушка,
курьи ножки
                          судорожно
                                                    сжав.



Аутодафе назаретской Маруси

Палач был горбат и воинственно пьян, за бранным словечком не лазил в карман. Он «брил» на лету подмастерьев своих, Пилату сказал: «Ну, давай на троих!» Исполнил частушку для римских кобыл, хорошим словечком толпу оскорбил. (А слов нехороших в истории нет, — вам скажет любой маломальский поэт. «Квартира», «машина», «японский халат», «Голгофа», «Иуда», «Христос» и «Пилат». А слово «Мария» — совсем красота!) ...Давайте вернемся к подножью креста... Смертельным квадратом бессменно стоят четыреста римских угрюмых солдат. Простой автокран, задыхаясь в пыли, Христоса подъемлет на метр от Земли. На метр от планеты и жадной толпы, превыше Голгофы и бренной судьбы... Бессмертье открыто! Вот только успеть... И надо всего лишь — чуть-чуть потерпеть. А гвозди тупые и лезут не так... И плещет в глаза ослепительный мрак. ...Палач был горбат и воистину пьян, он лишние гвозди засунул в карман. «Сгодятся потом — ремонтировать мост, — а может, объявится новый Христос...» ...В кольце волосатых солдатских сердец Христос звал отца... Не услышал отец. Но, только закат захлебнулся собой, — испуганный шепот вспорхнул над толпой: «Мария! Мария! Мария пришла!.. Ну, та, что Его, говорят, родила... Глядите, Он жив!.. Он увидел ее и ей посвящает страданье Свое...» «Зачем опоздала?.. Ведь слышала гром — то пьяный Иосиф махал топором. Громил он цистерны с водицей святой и Риму грозил Вифлеемской звездой...» ...Мария бесслезно на Сына глядит: «Мой мальчик, ты вправду опасный бандит?..» Грядущей Мадонны нелепый вопрос ударил, как выстрел, и вздрогнул Христос... Прочувствовал крест онемевшей спиной и плюнул в Марию кровавой слюной.


Любовь и долг

Звучи, мой стих, во храме и в овине!
Про верность долгу слушайте рассказ.
Он токарь был, она была графиня,
и вот судьба свела их глаз на глаз...

Шальная ночь гудела соловьями,
и месяц млел от призрачной тоски.
«Мне хорошо, — она сказала, — с вами!»
Он промолчал, лишь стиснул кулаки.

Она цвела заманчиво-жестоко,
ее желал и мертвый, и живой.
Но он был токарь, первоклассный токарь,
и секретарь ячейки цеховой!

Вуаль графиня скинула не глядя,
но он угрюм, как танковый завод.
Графиня рвет с себя тугое платье,
но он угрюм... Графиня дальше рвет.

Графиня бьется, стонет, свирепеет
в почти предсмертной чувственной тоске.
Он членский взнос (четырнадцать копеек)
в кармане сжал до хруста в кулаке.

Графинин вид чертей ввергает в трепет!
Бог очумел от шелковой возни!..
Сам Луначарский, вдруг явившись в небе,
ему вскричал: «Возьми ее, возьми!»

Но он ее окинул гордым глазом,
и — «Нет! — сказал, — Хоть жгите на огне!»
Она лежала в стадии экстаза,
а он стоял немного в стороне.

Не сдался он, так чист и неповинен!
Бушуй, наш враг, от ярости бушуй!
Он токарь был, она была графиня...
Он — просто токарь, а она — буржуй!



* * *

Скелет звезды? Паучьи ножки?
Корона древнего вождя?..
Да нет, я пальцем на окошке
рисую атомы дождя.

Я знаю все! Ничуть не меньше.
Я свой в космических краях.
На Марсе — явно нету женщин.
А наше Солнце — в лишаях.

Рисую знаки Зодиака...
(И вдруг подумаю о том,
куда
          бежит
                        вон та
                                      собака —
с таким торжественным хвостом?!)



Аркадий Кутилов (1940 — 1985) — поэт. Родился в таежной деревне Рысьи; большая часть детства и юность прошли под Омском, в поселке Бражниково: здесь окончил школу, занимался живописью, начал писать стихи. Армейские годы проходили в Смоленске, где поэт, выступая со своими стихами на областном семинаре молодых литераторов, получил лестные оценки А. Твардовского. Комиссован в тяжелом состоянии (отравление антифризом после групповой попойки, закончившейся смертью для пяти его сослуживцев). Пробует зарабатывать журналистским ремеслом, но не задерживается ни в одном издании. С конца 60-х и до конца жизни — семнадцать лет — бродяжничает. Погиб в Омске, место захоронения неизвестно. Стихи А. Кутилова вошли в антологии «Русская муза XX века», «Русская поэзия XX столетия» (Лондон, на английском языке), «Строфы века», публиковались в различных изданиях. Посмертно вышла первая книга поэта «Скелет звезды» (Омское книжное издательство, 1998).